Тюрьма ребёнка. Ноэль Веллингтон
верховному шаману, что-то заметил и растолкал остальных. Все повернули головы и посмотрели на своего шамана. Струйки пара из его ноздрей поднимались вверх и тянулись, казалось, до самой луны. Напуганные, они сторожили всю ночь, сменяясь, а шаман так и простоял неподвижно как статуя, до утра, лишь следуя глазами за луной. Утром, когда начало светать, пар словно вернулся в его тело, и он повернулся и точно так же неподвижно продолжил смотреть туда, где должно было взойти солнце. Охотники ничего не понимали, но когда они пытались задать шаману вопросы, он не отвечал, и на его лице даже не дрогнул ни единый мускул. Когда солнце взошло, он некоторое время следил за ним взглядом, а когда его красный диск оторвался от линии горизонта, он позвал охотников возвращаться к пещерам. Племя ожидало их возвращения, и едва завидев, что все вернулись, оно столпилось у входа в пещеры, обеспокоенно ожидая новостей.
– Грядёт долгая, холодная зима, – сказал шаман, подойдя. – Это будет зима без весны и лета. Она продлится так долго, что ни вы, ни ваши дети, ни даже внуки не доживёте до её конца. Чтобы племя выжило, вам придётся оставить эту землю и уйти далеко на юг. Туда пойдут и другие племена, и вам придётся сражаться за охотничьи угодья. Я поведу вас, но не скоро, а после того, как Великая Медведица снова пошлёт мой дух к вам в новом теле.
Действительно, люди начали замечать, что зимы наступают всё раньше и длятся дольше, что лето прохладнее, а зимние морозы всё крепчают. Стало труднее добывать зверя и птицу. Ягод и грибов рождалось меньше. Зимой снега стали глубже, а лёд на реках и озёрах толще. Люди заговорили об этом с Большим Страхом, и он подтвердил, что именно об этом он предупреждал их. Племена заволновались, обсуждая, следует ли им уже сниматься с насиженных мест и трогаться в путь на юг, но шаман велел им оставаться на месте, пока он не умрёт, и пока Великая Медведица не пошлёт им нового шамана. На этот момент он прожил среди пещерного племени уже больше ста лет и состарился. Его спина уже не была такой прямой, волосы совершенно поседели, а на лице пролегли морщины. Он всё реже уходил в тайгу с копьём и всё больше сидел у реки на поваленном стволе, глядя на бегущую воду и слушая крики соек и чириканье синиц и снегирей. Однажды весенним днём он отправился туда, и дети, как обычно, собрали для него дров и разожгли рядом костёр, чтобы он мог согреться. Когда вечером охотники вернулись из тайги, кто-то обратил внимание, что Большой Страх не возвращался от реки. Двое пошли за ним и вернулись бегом, громко крича, что их шаман умер. Он упал с бревна, на котором так любил сидеть, и лежал на спине, а его неподвижные глаза смотрели прямо в небо.
Всё племя бросилось к реке. Все настолько привыкли к тому, что Большой Страх жил вечно, что каждый чувствовал себя осиротевшим. Многие падали на землю и плакали. Самые великие охотники разделись, подняли шамана и отнесли его на середину реки, где опустили в воду, чтобы река унесла его туда, откуда его дух вернулся бы к Великой Медведице. Всё племя смотрело, как река медленно несёт его