Грани пустоты. Алекс Рауз
на зал. С десяток нетрезвых мужиков в неизменных ковбойских шляпах, несколько чрезмерно громко хохотавших шлюх и священник, забывший дома Писание и уже залезший под юбку к одной из продажных девок. И лишь один взгляд, который был непрерывно и внимательно устремлён на него.
Николай ожидал увидеть многое в глазах музыканта. Страх перед публикой, пускай даже столь невнимательной, вдохновение, затмевавшее красоту его спутницы, мутный призрак алкогольного опьянения. Но то, что предстало взору, было слишком неожиданно. Глаза парня, глядевшие со всех городских афиш, глаза юного признанного гения, не выражали ничего. Абсолютно пустой потухший взор прошёлся по залу. Он не остановился ни на ком конкретном, но явно подметил интерес Николая.
А потом пальцы ударили по струнам гитары. Мелодия резанула слух и полилась столь плавно и протяжно, что публика замолкла с первых нот. Зазвучал совсем не юный голос, не под стать двадцатилетнему мальчишке, который ураганом ворвался в самую душу.
О боги, что он вытворял с гитарой! Будто у деревянного инструмента было собственное сердце, которое стучало в унисон с пальцами музыканта. Целых полчаса ни единый посторонний звук не нарушал мелодичную исповедь, молитву одинокой пары – творца и его гитары. И вместе с пронзительными звуками музыки рвалась на части сама душа салуна.
Когда юноша закончил, ещё минуту стояла полная тишина, отдавая дань его таланту. А потом зал разорвался и вновь загудел. Впечатлённые посетители палили в воздух, наперебой подходили к нему, жали руки и предлагали выпить за свой счёт. Он не отказывался и лишь однажды бросил взгляд на Николая. Но последний остался на месте, и молча кивнул на свой стол.
Получив все полагающиеся почести и рюмки, с целой охапкой дармового пойла, музыкант шумно опустился на стул рядом с Николаем. Пока он садился, одна из бутылок выпала из его рук и разбилась об пол. Но он не обратил никакого внимания ни на дребезг стекла, ни на возмущённые вопли соседей.
Его пустой, ничего не выражающий взгляд впился в собеседника.
– Как тебе моя музыка? – без предисловий начал он. Голос полностью соответствовал глазам – он был слишком стар для такого нежного возраста.
– Ты гений, – Николай постарался ответить спокойно, но восторг, переполнявший его, взял верх. Только сейчас он понял, что никогда раньше не слышал блюз вживую.
– Они, – юноша кивнул в сторону, – тоже так говорят. Джон.
– Ник.
Музыкант откупорил одну из бутылок и махом выпил треть содержимого. После протянул её в сторону собеседника. Николай из вежливости сделал вид, что глотает, и от одного запаха чуть не задохнулся. Пойло в его руках не сильно уступало в крепости чистому спирту.
– В чём же твой секрет, Джон? Сколько лет тебе понадобилось, чтобы достичь таких высот?
Джон криво улыбнулся краем рта и вновь приложился к бутылке.
– Всегда одни и те же вопросы, – устало произнёс он, смачно рыгнув. – Как же, откуда такой талант. Знаешь, Ник, и история в ответ всегда одна. Год назад меня погнал