Грани пустоты. Алекс Рауз
Джон надолго приложился в бутылке. Когда он закончил, пустая тара с размаху полетела об стену. – Бухло уже не жарит, но если выпить очень много, есть смутный шанс его почувствовать. Слишком много для живого человека.
Николай молча ждал продолжения. Краем глаза он уловил девушку за соседним столом. Ту самую, которая зашла вслед за музыкантом. Она стояла неподалёку от них и будто флиртовала с одним из посетителей. Но всё её внимание занимал их разговор.
И только сейчас её лицо показалось Николаю смутно знакомым.
– Как тебе описать пустоту внутри, Ник? Представь, что ты знатно пережрал и ничего не помнишь. И на следующее утро выслушиваешь рассказы о ночных похождениях, глупо улыбаешься и оправдываешься, что всё это творил не ты. Что алкоголь – это дьявол, он завладел тобой. Ты больше так не будешь. И что тебе жутко стыдно, простите ребята. Вот только ты всё помнишь и давно забыл, что такое стыд. Вот только всё, что ты видишь, чувствуешь – это кромешная пустота. Не рай, не ад, а полное ничто. И боль, которая лавиной заполняет эту пустоту. Боль потери, к ней не привыкнуть. Она есть и нет. Будто ты уже умер, а тело зачем-то продолжает бродить по свету. Желаний больше нет. Они все исполнены, но мне насрать. Поэтому я так хорошо играю. Блюз – это боль, дружище. И гитара рвёт чужие души вместо моей…
– И ты знал, что так будет?
– Он предупредил, – Джон надолго замолчал. Пьяный гомон ворвался в их беседу как нечто чуждое и искусственное. Будто творец, увлёкшись разговором, не уследил за всем остальным. – Но представлять и испытывать – совершенно разные вещи, теперь-то я знаю.
Спутница Джона почти незаметно приблизилась на пару шагов. Николай понимал, что она очень хочет слышать разговор целиком, но никак не мог ей помешать.
– Я всегда мечтал играть на гитаре как бог. И обратился за этим к дьяволу. Где-то я свернул не туда, – хмыкнул Джон, допивая вторую бутылку. – Не ищи его, Ник. Не знаю, зачем он тебе так нужен… Но бог покинул эту землю, а дьявол уж очень жесток. Иногда вопросы должны оставаться без ответа.
С этими словами он рухнул лицом на стол и громко захрапел.
Девушка резко развернулась и направилась к выходу. Но в последнем взгляде, который она бросила на своего спутника, слишком явно читалось разочарование.
А Николай, наконец, вспомнил лицо, которое не давало ему спать по ночам. Даже чужое, столь изменённое лицо, всё ещё оставалось её. Как же он мог не узнать сразу?
Он тоже подскочил со стула и почти бегом ринулся к выходу, в котором только что скрылась девушка.
На тёмной пустынной улице луна подсветила единственный силуэт. Николай бегом нагнал её и схватил за руку. Неизменный нож возник у его горла.
– Пусти, – спокойно произнесла она.
Он нервно сглотнул. Ощущение холодной стали на горле было в новинку.
– Ты ждёшь, когда он расскажет. Когда он выдаст свой секретный рецепт. Как долго ты рядом в надежде, что он проговорится? – скороговоркой прошептал Николай.
– Не твоё собачье дело!
– Но ты же видишь его! Ты видишь, на что способна такая сделка!
– А