Бежала по полю девчонка. Людмила Андреевна Кузьмина
фельдшер Дора Михайловна, осмотрела и прослушала грудь у бабки. Видимо, бабка сильно простудилась и застудила лёгкие, у неё высокая температура, надо лечить такими-то порошками, давать тёплое молоко и т. д. Мама моя ушла с Дорой Михайловной за порошками, а папка похвалил нас с Галькой, что мы не растерялись и вызвали его с работы.
Я ещё не раз в моей повести буду рассказывать о нашей бабке. И когда в апреле 1974 года она по-настоящему ушла из жизни, мы, уже взрослые её внуки, побросали свои дела и семьи и помчались в Миасс: я – из Москвы, Георгий из Магнитогорска, Евгений из Челябинска, младший брат Геннадий из Новосибирска. Это была первая и тяжкая для нас потеря, нашей хлопотуньи, говоруньи и помощницы, которая то и дело в своих молитвах просила Господа о нашем благополучии в нашем ученье, работе и, где бы мы ни жили и что бы ни делали, в наших делах «чтобы всё было хорошо»!
Наша бабка свою миссию выполнила: она, как могла и умела, «ро´стила» нас!
Братик Гена. 1946 год
После войны мои родители, видимо, на радостях решили сотворить ещё одного человечка. А может, это вышло у них случайно. Однако ж мы-то, трое, у них появлялись до войны с интервалом в один – полтора года. Потом прошло 6 лет. Отцу 31 год, маме 29. 12 мая 1946 года родился Гена.
Время ожидания появления на свет ребёнка как-то отразилось и на мне. Наверное, что-то застревало в моём сознании из подслушанного разговора взрослых. У меня проявился интерес к маленьким детям. Изменения в маминой фигуре для меня происходили незаметно. Мне не было дела до её внешнего вида. Мама – она и есть мама, толстая или худенькая всё равно мама. Зато я бурно реагировала на любого сосунка в соседних домах.
Однажды забежала в дом очередной моей подружки по дворовым играм и увидела в люльке хорошенького мальчика. Стояла и рассматривала его крохотные пальчики на руках и ногах. От светлых его волосиков (каких там волосиков? – пушок на голове) исходил необъяснимо милый запах.
Тётя Зина, мама ребёночка, заметила мой интерес, спросила:
– Что, Люсенька? Нравится наш Вовка?
– Какой хорошенький! – восхищённо сказала я. – А у нас такого нет.
Тётя Зина решила пошутить, но до меня, пятилетней, шутки взрослых не доходили. Она сказала:
– А пусть твоя мама купит его у нас! Или вот что: сбегай домой, попроси у мамы рубль и приходи, мы его тебе отдадим.
Я побежала домой и с порога закричала:
– Мам! Дай мне рубль. Я хочу купить Вовку!
Мама, конечно, рубль не дала. Я побежала назад и огорчённо объявила, что мама не дала мне денег. Наверное, их у неё нет.
Тётя Зина покачала головой, как бы о чём-то размышляя, потом сказала:
– Ну, ладно! Отдам даром. Больно много он писает и какает! Все пелёнки обмарал! Не успеваю застирывать.
Я не заметила смешинки в её глазах, решительно подошла к люльке, но тётя Зина остановила меня:
– Что ты, Люсенька! Сейчас же зима. Иди за санками, да не забудь одеялко взять, а то он замёрзнет!
Я помчалась домой, вбежала, как угорелая, в комнату, где сидела