В когтях безумия. Павел Викторович Ившин
глаза, и все происходит по новой, словно вживую.
– Нам нужно расстаться, – глядя в сторону и высоко задрав голову, чтобы не видеть ее реакции, произнес он.
– Нет, почему? Ведь мы любим друг друга!
– Ты не понимаешь…
– Ты ради этого меня позвал в шикарный ресторан, чтобы сказать, что мы расстаёмся? – запротестовала она.
– Да. Не хотелось этого делать по телефону или где-то на улице под дождем.
– С ума сойти.
– Я из богатой семьи, – начал он. – Пожалуйста, выслушай, – увидев ее реакцию, сказал он.
Он взял бокал вина и промочил горло, было видно, что момент для него волнительный, и что он прилагает немало усилий, чтобы выглядеть достойно. Нужно отдать ему должное.
– Для знатных семей очень важно мнение окружающих, так сказать, рейтинг. Сейчас модно и почетно, и вообще такие правила, что ли… Дети из знатных семей, такие, как я, обречены жить в достатке, но не в любви… Мои родители настаивают, да и сам я, должен сказать, нахожу интересным общение с одной японкой, род которой тянется с какого-то Токугавы, чтобы мы женились. От этого будет хорошо и выгодно всем.
– Всем… Всем, кроме меня! – она взяла бокал и плеснула вином ему в лицо, который потом полетел в сторону близ стоящего официанта, – Ты променял меня, мою любовь! На грязные червонцы! Я ведь… ведь я тебя любила не из-за денег, а потому что видела какой ты на самом деле, но, кажется, я ошиблась, – Рая резко встает из-за стола, стул с грохотом падает, все смотрят на них. Она в слезах, он понимает, что все его узнали и уже начинают шептаться и говорить о непутевом сыне. От отчаяния Рая со всей силы дергает за скатерть. Посуда бьется о дорогой пол ресторана.
– Тварь, ты что делаешь!? Хватит меня позорить! – закипел он, вскочил со стула, схватил за волосы и потащил на улицу.
Она хваталась за его руку, царапала, но он не отпускал. Пыталась подняться с колен, но снова падала и скользила по полу. Они вышли на улицу, он поднял ее на ноги, по которым струилась свежая кровь, толкнул в лужу и ушел, ничего не сказав.
Она открыла глаза, дождь все также лил, синие от холода губы дрожали, руки и ноги онемели, волосы, слипшиеся от влаги и грязи, расплылись по всей луже.
– И это называется «мужчина» – сама с собой заговорила она.
– Высший свет, будущее нации. Ха! Курам на смех!
– Размозжила бы его гнусную черепушку об асфальт! Прогнивший мир, люди, боги!
Воспоминания словно зациклились, и она прокручивала эту ситуацию вновь и вновь, словно мазохист, делая себе больно и заставляя потоки слез пополняться вновь и вновь.
Ко входу в парк подъехал черный внедорожник. Из него вышел мужчина в черном похоронном костюме и направился в парк. Он шел к Рае, найти ее было не сложно, ведь она сидела под единственным фонарем во всем парке, и он давно уже ее приметил.
– Раиса, пойдемте со мной, – сказал он.
– Вольно, дорогой, ты верно перепутал меня с шалавой!
– Нет, –