У каждой ночи свой рассвет. Эм Ленская
как, порвал с… парнем – и позволил себе расслабиться.
– Необязательно оправдываться, ты взрослый парень, я не намерен тебя осуждать ни за выпивку, ни за… твои предпочтения, – заверил я равнодушно, хотя странное желание прочитать Емельяну нравоучение на мгновение всколыхнулось внутри меня. – Продолжай.
– Кирилл… верно? – сделал вид, будто забыл имя. Ладно. – Я хочу в туалет. Если, конечно, это не запрещено.
Я фыркнул. Вот же язва.
– Не запрещено. Сразу за лестницей, вторая дверь. Проводить? – с легкой улыбкой спросил я. Улизнуть, кроме как через главный вход, он бы не смог, поэтому я не переживал, что он предпримет новую попытку к бегству. Скорее хотел проверить.
– Думаю, мне лучше. Я сам, – отказался Емельян и, аккуратно спустив с дивана ноги, встал, придерживаясь за подлокотник. Три несмелых шага и он застыл, приложив ко лбу ладонь. Вероятно, легкое головокружение, что в его случае еще цветочки. Однако Емельян быстро совладал с телом и остаток пути миновал успешнее.
Когда истекло три минуты, а он так и не вернулся, я подошел к двери уборной и постучал.
– Ты там жив? – шуточный вопрос, но в нашей ситуации имевший все основания быть озвученным.
– Да, – не сразу откликнулся Лебедев, и голос его мне не понравился.
– Ты в порядке? – прижимаясь вплотную к деревянной двери, снова уточнил я.
– Нет… – после затянувшейся паузы жалобно донеслось с той стороны.
Я нажал на ручку двери, но Емельян заперся изнутри.
– Открой, пожалуйста.
Тишина, а затем щелчок. Я вошел.
Сидя на коленях перед унитазом, Емельян вытирал остатки бурой рвоты скомканной туалетной бумагой.
– Что со мной происходит? – впервые с той минуты, как он оказался в моем доме, Лебедев действительно выглядел напуганным, избавившись от напускной бравады.
Размазанные слезы блестели в холодном свете лампы. Красные губы, нездоровый румянец, тонкая струйка крови под правой ноздрей. Озноб. В голове тотчас же всплыло одно слово – отторжение. Я не мог предугадать реакцию его организма на мою кровь, учитывая, что яд он получил от другой особи.
Я просто не знал…
– Эй, успокойся, – я опустился на пол возле него и, повинуясь все тому же странному порыву, прижал к себе, начав гладить по волосам, будто маленького мальчика. – Такое бывает, когда…
Я завис на полуслове. Бывает когда? Когда вытаскивают с полпути на тот свет? Когда неизвестный парень, с которым ты, по всей видимости, решил на скорую руку перепихнуться в дешевой гостинице, вместо этого впустил тебе в кровь смертельный яд и бросил подыхать, не удосужившись дать шанс на новую, иную жизнь?
Нужно рассказать ему правду. Сейчас.
Только с чего начать? Черт возьми, это не так уж и просто – сообщить кому-то, что он уже не тот человек, кем был еще утром. Что фактически он лишь прежняя форма былого себя, старая обёртка с модифицированной начинкой. Или… боже, как же я ненавижу это гребаное киношное слово!
Вампир.
– Емельян,