Золотой крейсер и Тайное море. Максим Алексеевич Кавешников
все-таки, могли бы нам помочь, – буркнула под нос Ингрид.
– Предлагаю перейти на «ты»! – Достаточно Честный Кот открыл один глаз.
– Эх, – покачала головой Жануария, – Мужчины!
Кот перевернулся на другой бок, демонстративно выбросил лапу в движении, будто желая оттянуть край рукава с часов.
– Половина пути. Ваше время на исходе! – сказал кот, и Споменке отчего-то вдруг стало совсем тоскливо. Она отчетливо увидела, будто со стороны, насколько они беззащитны.
Сильнейший порыв ветра ударил в базальтовую темноту, и темнота содрогнулась, словно глухой, спящий колокол, знающий дурное будущее, но со тщанием хранящий молчание. Дриаде вдруг захотелось взглянуть на невидимый циферблат. Понять, как действует завод диковинных часов. Легким взмахом кисти показать времени, текучей стихии, что не подвластна его переменчивому току. И, как минимум – может захотеть.
Захотеть ударить в дремлющий колокол, расшевелить дурные доисторические пласты мертвой тишины, раз уж они, не приглашенные, обступили со всех сторон.
– Как далеко она сейчас? – неожиданно решительно спросила дриада. Наверное, что-то изменилось в ее взгляде, потому, что почувствовала короткое, но пристальное внимание Ингрид.
«После этого вопроса ничего больше не будет по-прежнему» – подумала она, и по спине пробежал мороз.
И тут произошло странное. Достаточно Честный Кот медленно поднялся. Однако это был не вполне он. Пред дриадой предстал не жирный кот. Она бы не объяснила как, но сейчас видела перед собой пластику идеально высеченных пропорций эллинской скульптуры. Изящную смертоносную машину, выпущенную зачем-то не на поприще охоты, но на поприще красоты и философии.
Зверь потянулся, словно сбрасывая с себя покров.
«Так перед боем орудий сбрасывают с себя брезент» – поняла Споменка, хотя ей неоткуда было знать подобных вещей.
Зверь вглядывался в темноту. Вглядывался далеко. Так далеко, куда никто из них не может заглянуть.
«Он же реальный! Опасный и РЕАЛЬНЫЙ! И происходящее, и то, к чему он нас толкает – реально!» – пронеслось в голове дриады – «И что за день? Что творится? Неужели смерть хранительницы предвосхищает хаос?»
Споменка посмотрела на подруг. Нет, они не видели того, что видит она. Однако, хотя странное существо на них даже не смотрело, они все были, словно загипнотизированы. Раскрыв рты, жались друг к дружке, не ведая, что уже участвуют в древнем таинстве. Таинстве страха. Страха мистического, который гораздо старше животного.
«Они вкусили сей страх» – мысленно проговорила дриада слова, сказанные неизвестно кем и когда, – «Один на всех, вкусили, и повязал он, как повязывает испокон, крепче крови, текущей ли в венах родства, запекшейся ли на ладонях. В страхе слабость, в страхе сила, мудрому же и первое, и второе Птица дает оружием»
Ничего не понимая, Споменка посмотрела на ладони.
«Кровь? Птица?» Перевела взгляд на подруг. Ветер новыми и новыми порывами наносил широкие мазки на свой недобрый