Воспоминания великого князя Александра Михайловича Романова. Александр Михайлович Романов
сердца всех мужчин, но за ними следили женщины, и всякая ее попытка принять участие в общем разговоре встречалась вежливым, холодным молчанием. Я жалел ее и не мог понять, почему к ней относились с презрением за то, что она полюбила красивого, веселого, доброго человека, который, к ее несчастью, был Императором Всероссийским?
Долгая совместная жизнь нисколько не уменьшила их взаимного обожания. В шестьдесят четыре года Император Александр II держал себя с нею как восемнадцатилетний мальчик. Он нашептывал слова одобрения в ее маленькое ушко. Он интересовался, нравятся ли ей вина. Он соглашался со всем, что она говорила. Он смотрел на всех нас с дружеской улыбкой, как бы приглашая радоваться его счастью, шутил со мною и моими братьями, страшно довольный тем, что княгиня, очевидно, нам понравилась.
К концу обеда гувернантка ввела в столовую их троих детей.
– А вот и мой Гога! – воскликнул гордо Император, поднимая в воздух веселого мальчугана и сажая его на плечо. – Скажи-ка нам, Гога, как тебя зовут?
– Меня зовут князь Георгий Александрович Юрьевский, – ответил Гога и начал возиться с бакенбардами Императора, теребя ручонками.
– Очень приятно познакомиться, князь Юрьевский! – шутил Государь. – А не хочется ли, молодой человек, вам сделаться великим князем?
– Саша, ради Бога, оставь! – нервно сказала княгиня. Этой шуткой Александр II как бы пробовал почву среди своих родственников по вопросу об узаконении своих морганатических детей. Княгиня Юрьевская пришла в величайшее смущение и в первый раз забыла она об этикете двора и назвала Государя – своего супруга во всеуслышание уменьшительным именем.
К счастью, маленький Гога был слишком занят исполнением роли парикмахера Его Величества, чтобы задумываться над преимуществами императорского титула, да и Царь не настаивал на ответе. Одно было ясно: Император решил игнорировать неудовольствие членов Императорской фамилии и хотел из этого первого семейного обеда устроить веселое воскресенье для своих детей. После обеда состоялось представление итальянского фокусника, а затем самые юные из нас отправились в соседний салон с Гогой, который продемонстрировал свою ловкость в езде на велосипеде и в катании на коврике с русских гор. Мальчуган старался подружиться со всеми нами и в особенности с моим двоюродным племянником Никки (будущим Императором Николаем II), которого очень забавляло, что у него, тринадцатилетнего, есть семилетний дядя.
На обратном пути из Зимнего дворца мы были свидетелями новой ссоры между родителями:
– Что бы ты ни говорил, – заявила моя мать: – я никогда не признаю эту авантюристку. Я ее ненавижу! Она – достойна презрения. Как смеет она, в присутствии всей Императорской семьи называть Сашей твоего брата.
Отец вздохнул и в отчаянии покачал головой.
– Ты не хочешь понять до сих пор, моя дорогая, – ответил он кротко: – хороша ли она или плоха, но она замужем за Государем. С каких пор запрещено женам называть уменьшительным именем своего