Индия. 33 незабываемые встречи. Ростислав Рыбаков
глубокой медитации.
А с недалеких костров кремации тянет все тем же сладковатым дымком…
Всё это напоминает огромную книгу о жизни и смерти, написанную на неизвестном языке, но напечатанную кириллицей – прочесть можно, но можно ли понять?
Не хочется говорить еще об одной черте развертывающегося на гхатах процесса – деятельности местных жрецов, специализирующихся на недоверчивых, но простодушных паломниках – жульё оно и в святом городе жульё.
Но совершенно немыслимо уехать из Бенареса без того, чтобы, наняв лодку, не выплыть на середину Ганга и не проплыть медленно и спокойно вдоль многокилометровой панорамы великого города.
Сказать, что панорама эта особенно красива, будет, пожалуй, преувеличением. Незабываема – бесспорно.
С середины реки здания кажутся маленькими, они и вправду невысокие, а гхаты крошечными; муравьиное царство молящихся и пьющих мутную святую воду видится неразличимой биомассой. Зато замечаешь безумное количество храмовых шпилей, взлетающих как ракеты над линией выходящих к реке домов, дома идут «сплошняком», редко-редко есть между ними узенький просвет и в нем угадывается знакомое мельтешение параллельной Гангу улицы. Ни парков, ни набережной – дома и гхаты. Гхаты есть огромные и знаменитые, а есть храмовые ведущие вверх в какой-либо ашрам. И снова мурашками проходит мысль, что эта панорама была точно такой же всегда, когда весь мир был совсем другим, и пребудет такой же после всех пертурбаций нынешнего века, а может и начавшегося тысячелетия.
Лишь иногда стена домов слегка расступается и белый дым погребальных костров отмечает те места, где спускают прах дождавшихся смерти в серые бесстрастные воды Ганга. «Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?!»
На реке ни пароходов, ни танкеров – просто река, просто Ганг; по утрам полупустая гладь реки и длинная панорама домов, храмов и белых гхатов – то, что первым делом видит встающее солнце. В Бенаресе даже не-индусу легко стать солнцепоклонником.
Помимо бесконечной барахолки на каждом шагу есть лавчонки, торгующие религиозными сувенирами – такими же как везде, но тысячекратно больше. Шивы, танцующие и нет; лингамы и йони (изображения мужских и женских гениталий); Ганеши во всех видах, – взрослые и дети, и во всех материалах, деревянные, терракотовые, стеклянные, железные, полуабстрактные; свастики и Омы, Хануманы и тончайшие Сарасвати из слоновой кости; бусы и четки, браслеты и кольца; и в невероятном количестве и разнообразии агарбати и подставки для них. А рядом глянцевые портреты коровоглазых женщин и смазливых толстячков, актеров из Болливуда – «красивые морды, от которых тошнит на экране», как пел когда-то Александр Вертинский. Но и это забавное соседство не отменяет справедливости приведенных в начале наблюдений Марка Твена.
Но есть в Бенаресе и островки изысканного шопинга. Это магазины и мастерские, торгующие знаменитыми бенаресскими сари. Дух захватывает, когда скучавшие до вашего появления