Боевая принцесса против оцифровщиков в Солярике. МеРи Назари
швырнул в озеро и начал отсчет «блинов» на его поверхности.
– Раз, два, три, четыре…двенадцать!
–Ловок же ты, Крен.
–Это не я. Это суперпозиция. Впрочем, наступила пора твоего рассказа.
– Нет, Крен, не пора.
– Почему так?
Мария затянула потуже поясок замшевой куртки и стряхнула невидимые пылинки с ее рукавов. Потом встала и прошлась около валуна. Оставшийся на нем Кремень внимательно следил за девушкой. Он видел, что та в затруднении. Хотела что-то сказать, но не решалась. Наконец, поправила прядку, выбившуюся из-под косынки, и сказала:
– История твоя замечательна. Дети заслушаются. Но она неправдоподобна.
– Почему ты так думаешь?
– Тут нет логики. – Она подошла ближе и посмотрела ему в лицо сверху вниз.– Я никогда не поверю, что в основе твоего рода лежит преступление, пусть и сделанное маленьким мальчиком. Впрочем, не таким уж и маленьким. Двенадцать лет— это срок.
– Еще какой срок!
Мария снова посмотрела ему в глаза, но, опустив голову, промолчала.
Он схватил ее за руку.
– Нет, уж, если начала, то говори. Без слов я не пойму твоих мыслей или пойму их неправильно. Соберись и сформулируй свои претензии ко мне. Или это претензии ко всему клану Кременей?..
Мария невесело усмехнулась.
– Помнишь, ты рассказывал о несчастном случае, в котором погибла твои жена и маленький сын? Ты говорил, что никогда не простишь себе, что их круиз был проплачен деньгами олигарха. И вот на тебе, на их паром обрушился гигантский эвкалипт при переправе через реку…Все, кроме них, выжили. Почему, ты думаешь, так случилось? Ответ напрашивается сам собой.– Мария сделала паузу, в течение которой Кремень не сводил с нее глаз. – Потому что отрицательное рождает отрицательное. Про того олигарха известно, что в период ликвидации денежной системы он эмигрировал со своими нажитыми нечестным путем деньгами, наговорив на Империю много напраслины. Вот и все, что я хотела сказать, надеюсь, ты понял.
Она снова села на валун и принялась сосредоточенно вытряхивать из кроссовок мелкий приозерный щебень.
– Да, я понял тебя и спасибо. Спасибо за то, что своим укором ты невольно сделала комплимент мне. Ведь ты не веришь потому, что якобы такое зловещее событие как гибель каравана не могло породить ничего хорошего, в том числе и меня.
– Типа да, – сказала она, не отрываясь от своего занятия.
– А я хороший потому, что дружу с такой хорошей, как ты?
Мария искоса взглянула на Кременя.
– Нет, не потому.
– Ну да. Христос простил разбойника, и это был первый, кому он пообещал рай.
– Потому что разбойник первым обратился к нему с такой просьбой, а, значит, признал его высшим.
– Ах, вот оно как… Ок, замнем для ясности. А относительно легенды…Что и говорить, отдаю дань справедливости, ты почувствовала лажу. Это хорошо. Хотя это не совсем она. Скорее, недоговоренность. Каюсь, я умолчал о конце этой легенды, потому что не хотел звездиться, переливаться гранями, как бриллиант на прилавке. Конец таков.
Теперь