Прощение | Forgiveness. Владимир Черноморский

      Синий ветер печали,

             он уже не срывает мне крышу.

      Он с годами слабел и теперь уважительно тих,

      даже нежен,

             как будто не дует, а благостно дышит,

      колыхая дыханием ветви голые нервов моих.

      Синий ветер печали,

             он сошел с моего Синегорья.

      Я стремился к вершине,

             но льдом ее был обожжен.

      И не понял тогда: это счастье мое или горе —

      от пришедшего сразу уменья не лезть на рожон.

      Синий ветер печали

             от взгляда моей Синеглазки.

      Помню, как он темнел,

             но потом стал едва голубым.

      Вот тогда я нашел

             среди многих законов негласных:

      не пытайся любить, если ты навсегда нелюбим.

      Синий ветер печали

             от потери друзей закадычных,

      от дележки мечты,

             как коврижки, заначенной впрок.

      Можно сколько угодно

             о дружбе до гроба талдычить,

      только белая скатерть упирается прямо в порог.

      Синий ветер печали

             от рук, мне махавших прощально,

      от турбин самолетов,

             от шустрых шоссейных машин.

      Он взрывался порою порывами брани площадной

      тех, кого измерял я на свой архаичный аршин.

      Синий ветер печали

             от ночи, пришедшей внезапно…

      Нет, еще погоди!..

      Видишь?

      Это зари окоем…

      Ветер благостно тих, но устойчиво дует на Запад.

      И уже не печалься: все это уже не твое.

      Зацепиться за кончик месяца.

      Разумеется, не небесного.

      Для того нужно быть либо дьяволом,

      Либо глупым мультяшным приматом.

      Зацепиться за 31-е мне родимого месяца марта,

      Потому как остаться вне времени

      И пространства случится мне без того.

      Зацепиться за кончик улыбки,

      Да такой благосклонной и терпкой,

      Что захочется плакать немедленно

      Вместе с белым счастливым облаком.

      И прощай, тишина бессердечия…

      А вражда мне давно уже побоку.

      В общем, на краешочек любви

      Вновь приводит судьбы моей шерпа.

      Зацепиться за кончик печали,

      Мне в наследство друзьями завещанной.

      Он ведь выдержит груз моей совести?

      Мне, наверное, хватит падений.

      Я хочу сохранить вертикальность,

      Пусть повиснув, считай, что по делу.

      Но почувствуйте все-таки разницу:

      Не повешенным быть, а подвешенным…