Асфальт. Евгений Гришковец
Леонид пытался дозвониться до Миши всю вторую половину дня и весь вечер, но Миша сначала не отвечал на звонки, а потом ответил коротко, что выслушает всё утром. При других обстоятельствах он сам бы звонил Леониду и, если бы не мог дозвониться, то очень сердился бы. А тут он ехал на работу и понимал, что едет туда потому, что ехать больше некуда. «А куда ещё ехать? Куда?» – думал Миша.
Когда он уже подъезжал к работе, позвонил Володя, ещё раз поблагодарил и сказал, что выезжает в Рязанскую область к отцу. Сказал, что езды туда часа три, не больше, ну и обратно так же. Сказал, что по телефону отцу про Юлю сказать не смог, потому что не видел его уже почти год и потому что по телефону не смог. Сказал, что едет с Викой, она за рулём. Миша знал, что Володя машину практически не водит, не любит, нервничает и боится. Володя попросил Мишу созвониться с ним ближе к вечеру, ну, или раньше, если возникнут вопросы или проблемы.
Миша зашёл к себе в кабинет, сел в своё любимое рабочее кресло и уставился на книжку Фицджеральда, которая так и лежала сутки на том самом месте, где он её вчера оставил, распахнутая на той самой странице, которую он сутки назад читал. Потом он оглядел свой небольшой, красивый, модный, не без претензии сделанный кабинет. Посмотрел на несколько фотографий, висящих на стене. Вот он с известным оперным певцом, вот он в компании коллег на белой лестнице, а в середине фото столичный мэр. Вот он, Миша, стоит в элегантном пальто, а за спиной у него большой дорожный знак, на котором написано: Лондон – столько-то километров, Манчестер – столько-то, Ливерпуль – столько-то, Глазго – столько-то.
Ещё на стене висел дорожный знак, Мишина гордость. Когда-то он его сам придумал, нарисовал, и ему его изготовили, как настоящий. Потом он много раз заказывал у себя же на производстве такой знак и дарил его разным людям по разным поводам. Когда-то он придумал и нарисовал знак, точно такой же, как знак «кирпич», то есть круглый, красный, с белым горизонтальным прямоугольником по центру, в простонародье именуемым «кирпичом». Так вот, Миша нарисовал вместо этого белого прямоугольника знак «бесконечность», то есть белую, жирную, горизонтальную восьмёрку. Всем очень нравилось. Миша гордился своей идеей. Он сделал с «бесконечностью» и синие и белые знаки. Но красный был самый красивый и символичный. Он висел на стене по центру.
Миша оглядел это всё и снова уставился на книгу. Он быстро её захлопнул, взял в руку, потряс ею в воздухе, чуть было не бросил в мусорную корзину, но рука с книгой зависла, а потом книга снова легла на стол.
Миша чувствовал, что что-то ушло из его кабинета и из его жизни, что-то, что ему было дорого, и то, что он ценил и даже любил. Он ещё не понимал, что это, и безвозвратно ли оно исчезло. Только сильнейшее беспокойство и тревога наполнили все его ощущения, мысли и чувства. Ему стало страшно. А вдруг эта тревога не уйдёт? Вдруг это надолго? За те сутки, что его не было в этом кабинете, с кабинетом ничего не случилось, а с ним что-то стряслось. Он понял это и испугался. Он понял, что переживает не горе и ужас