Асфальт. Евгений Гришковец
его.
Он снова и снова вспоминал все подробности, вспоминал, как смотрел на Соню, сидящую за стойкой, и ещё ему не знакомую. Вспоминал её взгляд, вспоминал, как она согласилась пойти с ним в кафе рядом с клубом, вспоминал их разговоры, вспоминал бульвар и то, как Соня сняла перчатку, прежде чем позволить ему взять её за руку. Он подробно вспомнил поцелуи и где были его руки во время этих поцелуев. Миша вспомнил, как, сидя в такси, он всю дорогу улыбался.
Он вспомнил всё это и встревожился. Он усиленно стал анализировать своё состояние и свои ощущения по поводу того, что вспомнил. Он внимательно изучал сам себя, чуть ли не прислушиваясь к тому, как бьётся сердце. При этом Миша задавал себе один-единственный вопрос: «Неужели я влюбился? Опять?! Неужели влюбился?»
То, что он в себе обнаружил, его встревожило. Тогда он встал и пошёл в ванную комнату.
– А-а-а! Вот и папа проснулся, – не без иронии сказала Аня.
– Привет! – хрипло сказал Миша.
– Привет! – закричала младшая Соня.
Старшая Катя ничего не сказала, а только радостно помахала ему рукой и подмигнула, состроив весёлую гримасу.
– Как самочувствие, как головушка? – всё тем же тоном спросила Аня.
– Милая моя, я не так вчера выпил, чтобы нужно было сегодня беспокоиться о моём здоровье.
– Да? – наклонив голову и вполне дружелюбно спросила Аня.
– Да! – сказал Миша и показал жене язык. – Сейчас приму душ, побреюсь и готов буду соответствовать.
– Папа, а пойдём в кино, ты обещал, – слегка растягивая слова для жалостливости, сказала Катя.
– Дайте мне двадцать минут, и пойдём куда угодно, – всё ещё хрипло сказал Миша. – Папа веселился вчера, сегодня ваша очередь, – на этих словах он подмигнул жене.
Миша долго чистил зубы и смотрел отражению прямо в глаза. Тревога не оставила его, и во время разговора с женой и дочерьми тоже не оставила. Наоборот, усилилась тревога. «Неужели я влюбился? – так и звучало в голове. – Неужели?!»
Он долго принимал душ, долго брился у запотевшего зеркала, долго сушил волосы. Тревога усиливалась. Перед тем как выйти из ванной, он накинул на себя свой любимый старый халат. Он прошёл в халате через комнату, нашёл сигареты и зажигалку и прямо в халате и тапочках вышел на свой маленький балкончик. Морозный воздух приятно и резко ухватил Мишу за влажные, всклокоченные волосы и скользнул по лицу. Миша увидел редкие снежинки, которые медленно падали с серого осеннего неба. Ветра совсем не было. Это были первые снежинки наступающей зимы. «Неужели я влюбился?» – подумал Миша, плотнее запахнув халат, подтянул пояс потуже и закурил. Было холодно. Почти морозно. В прозрачном воздухе дым сигареты был белый-белый.
«Нет! Всё-таки не влюбился. Не влюбился. Это точно!» – вдруг получил он ответ из своих собственных недр. «Слава Богу! – тут же подумал Миша, с удовольствием затянулся и с благодарностью посмотрел в серое небо, на первые снежинки и на по-субботнему не очень шумный город. – Слава Богу!»
Тревога