Ангел Безпечальный. Игорь Изборцев
Нежданович церемонно поклонился и отступил назад.
– Ну что ж! – Коприев выставил вперед свой объемистый живот. – Не ожидали? Не думали попасть в такое место? Красота! Век будете благодарить, еще не раз в ножки поклонитесь всем, кто это вам преподнес на блюдечке за просто так. Что вы были там? Заброшены, забыты, полуголодны и злы на весь мир. Теперь, наконец, поймете, что и мир не без добрых людей. Что и до вас кому-то есть дело, что кто-то вас любит и готов заботиться…
«Уж вовсе и не за так нам все это дали, – подумал Борис Глебович, – наши квартиры, дома и имущество – это что ж, просто так? Нет, какая-то тут фальшивка!» Он взглянул в лицо Коприева, в его глаза, в которых трудно было что-либо рассмотреть – но чего уж там точно не было, так это любви и заботы. Какая-то мертвая неопределенная муть… «Но по чьей же вине мы заброшены и полуголодны? – Борис Глебович едва не сказал это вслух. – Почему прежде не заботились о нас? Ведь вы же и есть власть? Почему только сейчас через какой-то там Фонд, а не напрямую, по своим обязанностям, признаетесь нам в любви? Да правду ли вы говорите?» Борису Глебовичу вдруг показалось, что он понял этого человека, просчитал, что называется. На своем жизненном пути он не однажды встречал таких людей: они карабкались вверх зачастую из самой ничтожности, самой грязи, расталкивая и кусая всех, кто мешал. Раньше им было сложнее добиваться своего, а теперь, теперь наступила самая их пора. Их выталкивали наверх, наряжали в костюмчики, сажали в «Мерседесы», а уж деньгами они обзаводились сами – это умение было у них в крови. Они стали нужны, ведь надо же кому-то смотреть в глаза народу – им, пенсионерам, рабочим, военным – не испытывая самомалейшего зазрения совести; сохраняя серьезную мину, обещать что угодно, – повышения зарплат, рост благосостояния, скорейшее наказание всех воров и негодяев… что угодно! – доподлинно зная, что ничего из всего этого никогда не будет сделано. «Да уж, – вздохнул Борис Глебович, – похоже, приехали… в гробоположню. Хотя, с другой стороны…» Он оглядел окружающее благолепие: утопающие в зелени красивые дома, особенно этот, с колоннами, уютные флигельки, беседки, ухоженные дорожки. А сам парк? Эти мощные стволы, густые кроны, сирень под окнами? Запах лип, чистый прозрачный воздух? Если все это действительно им, действительно – тогда все не напрасно, тогда в жизни, в отличие от его оскудевшего верой сердца, есть правда. Значит, стоит жить!
– …итак, скажем спасибо всем, кто устроил вам эту красивую жизнь. Надеюсь, ни у кого из вас не возникнет даже мысли отплатить им неблагодарностью. Надеюсь на это!
Закончив речь, Коприев утерся рукавом пиджака и выставил свое обильное тело на обозрение фото и видео объективов. Нечай Нежданович захлопал в ладоши, призывая к тому же пенсионеров. На этих непродолжительных аплодисментах официальная часть и завершилась, а неофициальная началась.
Последние несколько минут работники пансионата при помощи охранников выносили на улицу столы, покрывали