Зима, которая не ты. Алексей Александров-Листопад
хватало, кроме устройства судьбы соседки. Что называется, сам о себе не позаботишься – никто о тебе не позаботится. Особенно если ты наркоман, отброс общества.
Зайдя однажды к Наташе, я застал ее в крайне возбужденном и решительном состоянии.
– Сегодня! – заявила она. – Сегодня я все ей выскажу!
– А что случилось? Она опять что-то натворила?
– Нет. Просто я решила – сегодня или никогда. Это не трудно. Совсем не трудно.
– Что ж, я рад. Однако тебе потребовалось полгода, чтобы решиться.
– Она скоро придет, и я потребую, чтобы она нашла себе комнату в течение недели. Скажи мне, разве я в чем-то не права?
– Да вроде бы все верно… – сказал я, моментально проникнувшись Наташиным настроением. – Она… унесла твои темные очки. Она… кричит на тебя. Она… погнула твои вязальные спицы… Колотится головой об стену… Вроде – все сходится, вроде все правильно…
– Разве так можно.
– Конечно. То есть, конечно, нельзя.
– Я все выскажу ей. Она прибудет с минуты на минуту.
– Может быть, мне уйти? – сказал я.
– Нет, останься, – сказала Наташа. – Твое присутствие меня подбодрит.
И тут в комнату бесшумно вошла Настя, ужасный, неблагодарный человек, с рулоном бумаги в руках. Посмотрела на нас. Сказала:
– Привет.
– Здравствуй, Настя.
– Я не помешала вам?
– Да нет, ничего.
Наташа стояла посреди комнаты. Я сидел на столе. Не говоря ни слова, Настя вытащила из кармана пальто пачку одноразовых шприцев и положила ее на полочку.
Потом подошла к шкафу и принялась там рыться. Мы молча наблюдали за ней. Иногда она подозрительно оглядывалась на нас, тогда мы улыбались ей, и она снова отворачивалась, а мы с Наташей делали друг другу знаки.
«Удавила бы ее», – показывала Наташа.
«Я дам тебе веревку», – показывал я.
Настя сняла пальто, ботинки и повесила на стену принесенный ею плакат: «Посмотрим, насколько вы сообразительны» и легла на железную кровать.
– Ужасно себя чувствую, – сказала она. – Не спала больше трех суток. Сейчас вот засну и проснусь, наверное, только завтра вечером.
И по выражению лица Наташи я понял, что у нее отпала охота к разговору, кроме того, она находится в полной растерянности.
В конце концов, сидя в кафе неподалеку, мы с Наташей придумали незатейливый план. Если уж Настя так ленится, мы сами подыщем ей жилище. Я обещал помочь. Настя говорила когда-то, что хотела бы жить в деревне. Может, это была причуда с ее стороны, но я решил поискать комнату в поселке Темяшкино, или на Троицкой горе, в каком-нибудь частном доме. (Оба этих местечка находились около Старого Петергофа, в пригороде Питера). Это наверняка стоило бы дешево и устроило бы Настю. Я сказал Наташе, что отправлюсь туда если не в ближайшие, то в следующие выходные.
2.
Так и получилось – вскоре у меня выдался свободный денек, и не было более подходящего повода развеяться прогулкой по деревне.