Кабаре-Гиньоль. Русские сезоны. Петр Альшевский
коллегии
Тимпаков
Шел по болоту.
Царь Петр Алексеевич приказал
Все болото пройти – извлечь
Пользу в виду не имел, поглядеть,
Затянет ли меня трясина, для него забава,
По-европейски практично
Мыслит он с паузами.
Бывает, самодержца-самодура
Соизволяет включать.
XCVIII
Безнадежный оболтус Капитон,
Отчего-то воспринимаемый
Преуспевшим в рыбных рядах батюшкой
Дюже способным отроком,
В завихрении мозгов
Над «Арифметикой» Магницкого сидел,
Страдал,
Воскликнувший в прихожей отец
Позвал Капитона поздороваться с гостем.
Леонтий Филиппович Магницкий пришел!
Автор учебника?
Загрызть бы его.
К пузу волчарой кинуться
И зубами порвать.
XCIX
Плетущийся с палочкой
Мимо своей старой пожарной части
Некогда бравый брандмейстер
Хлопин
Решил зайти, оживить воспоминания,
Новомодных приспособлений, гляди, натащили,
Машины стоят. Мы-то, считай, на телегах гоняли. Запряженных лошадей хлещешь,
Орешь,
Звенишь,
Тушили не особо удачно, но сколько удали,
Красоты.
А у них машины стоят.
Выхолощенное место!
Не чувствую, как дома, себя я здесь.
C
Путиловский рабочий Горопеин,
Завязав в узелок все свои сбережения,
Нес взятку
Преступному,
Шантажирующему его семью прокурору.
Фонари горят тускло,
Лихие люди по улице бродят,
Заплатить бы им, и они бы прокурора
Прикончили.
А зачем перекладывать?
Руки у меня здоровенные,
Настроение боевое,
Схвачу гадину.
Задушу.
CI
В охваченной разрухой,
Корчащейся от голода Москве
Ответственный за аресты
И расстрелы недовольных
Феликс Эдмундович Дзержинский
Водил холодными глазами по приглашению
Поучаствовать в деятельности общества
«Слонам от людей».
Преамбула говорила, что в Индии
Неурожай, пища для слонов, включая траву,
Съедена человеческими
Особями, собранные нами средства
Дадут слонам выжить.
Очаровательная шутка, резюмировал
Главный чекист. А чья?
Владимир Ильич дурачится?
CII
Неопытный, но благодаря связям
Заполучивший
Существенный пост в коллегии иностранных дел
Раподанов,
Устраивая официальный обед
В честь гордого сановника
Заштатного германского
Княжества Рудольфа Люблихта,
Вел себя абсолютно неприемлемо.
Допускаемые им презрительные
Колкости
Довели