Лифт в преисподнюю. Игорь Лазаев
тебе лифт из преисподней. Поднимайся наверх.
Повторив про себя последние слова, Саша в очередной раз оглянулся и со всех ног помчался домой. Он срезал дорогу по тропинке у детской площадки. Вбежал в подъезд. Взял сумки и стал подниматься.
Постучал в дверь.
Через три секунды она отворилась. Вошел. В свою маленькую квартирку, что еще светилась жизнью в этом угасшем мире…
Выкладывая еду из пакетов, Саша вздрогнул. Замер. Вспомнил.
Когда он возвращался.
Возле подъезда.
Дохлой собаки уже не было.
***
– Знаешь, «бывшие» какие-то не такие, как мы их всегда представляли.
Саша не спеша ел тушенку прямо из жестяной банки. Они с женой сидели за столиком на кухне. Сынишка уже поужинал и играл в зале. Бесшумно. Без смеха и криков. Как будто его и не было вовсе.
– Ты все про свою собаку?
Он ответил с видом героя провалившегося в прокате боевика:
– Ну, это не моя собака, но да, речь о псине. Дохлой раздавленной псине!
– Какой ты храбрый! – подыграла ему жена.
– Да, детка, я суров!
Улыбнулись. Не посмеялись, лишь улыбнулись. Это происходило нечасто в последнее время. Поэтому оба с непривычки почувствовали смущение. Переглянулись. Улыбнулись. Снова.
– У нее были очень странные зубы. Знаешь, как осколки камней. Есть какие-то камни, ну или что-то вроде камней, – Саша с трудом подбирал слова. – Такая достаточно твердая порода. Но ее все равно можно расколоть. И из нее получаются неровные, но острые куски.
– Ну примерно представляю, о чем ты.
– И вот у этой псины были именно такие зубы.
– Из камней?
Саша налил себе пол рюмки коньяка и четверть жене. Выпили. Марина жадно хлебнула воды.
– Нет, ну они напоминали камни. Только из кости, наверное. В общем, это не были обычные зубы собаки, пусть и увеличенные в несколько раз. То, что я видел – это совершенно другие «зубы».
– Может быть, стекло? От пивных бутылок. Или чего-то еще?
Саша нахмурил брови:
– Нет. Эти штуки совсем не походили на то, о чем ты говоришь. Точно не стекло.
Закончив с едой, они перешли в зал. Саша налил себе широкий стакан и стал возле выхода на балкон. Смотрел в окно. Внутри было жарко, так что он даже расстегнул «домашнюю» куртку. Да, в квартире тоже ходили в верхней одежде. В куртках, шапках, в двух штанах и зимней обуви. За окном – конец ноября. Было очень сыро и холодно, а отопление никто не включил.
Саша ничего не говорил жене о своих страхах, но ждал, когда кто-нибудь из них первый простудится. И заболеют все. Антибиотики и другие лекарства имелись в аптечке. Но не было тепла, горячего питья, покоя, правильного диагноза и рецептов. Проще говоря, отсутствовало многое, что могло бы значительно увеличить их шансы на выздоровление. Хотя, скорее всего, Марина это тоже прекрасно понимала. Просто оба молчали. Не буди лихо, пока…
Саша насторожился и спрятался за штору.
Вид из его окон – улица Кирова, шестиполосная проезжая часть. Параллельно дороге был вымощен