Сделай, чтоб тебя искали (сборник). Исаак Шапиро
давно не было. А про две недели и вспоминать нечего – наверное, они заблудились в лесу…
Неожиданно мама обрадовала:
– Сегодня пойдём к соседу.
Я запрыгал, готов был перелезть через забор, но мама одернула:
– Веди себя прилично.
Я знал: сапожки будут отличные. Как у папы. Ещё бы! Ведь их мастерит тот же Акулыч.
Мама вошла первая, а я замер на пороге. Увидел – не поверил глазам. Забыл, что надо дышать.
…Они стояли на тумбочке, гладкие, блестящие, будто сделанные из тёмного стекла. Казалось, такое невозможно слепить руками. Да как в такой красотище шлёндрать по пыльной улице – и даже по росе?!
Мама сказала:
– Смотри: подошва – бежевая, загляденье!
Акулыч постучал по ней согнутым пальцем:
– Подошва в спирту мочена.
Он впихнул в носок каждого сапожка по клочку светло-серого войлока.
– Ну-ка, примерь.
Внутри голенищ были приделаны по две широкие петельки.
– Это, братец, чтоб натягивать легко. Берёшь пальцами…
Мы возвратились домой. Я – в матроске, коротких штанишках и сапогах. Настя, увидев, всплеснула руками:
– Клопик ти мiй, гарнесенький!
Прижала к себе. Как приятен мне её запах…
Потом строго посмотрела со стороны и грозно решила:
– За нашего парубка в базарный день дадуть добру цiну. Продамо?
Мама улыбается. Мама ей всё прощает. Говорит, что Настя меня выкормила. Я этого не помню.
В нашей передней, недалеко от вешалки, стоял коричневый шкафчик: в нём держали обувь. Рядом с папиными сапогами мои выглядели лилипутами. А ведь мне уже минуло шесть лет и несколько месяцев!
Зато мои сапожки блестели лучше всех. В них можно смотреться, как в зеркало. Только ждать им здесь придётся до самой осени… Мама своё слово не меняет.
Ещё в шкафчике есть особая полка: там разложены в привычном порядке круглая коробка гуталина, разные щётки и папина бархотка. Папа ею наводит на своих сапогах блеск. Жаль, что она совсем потёртая.
Понятно, для новых сапожек подходит только новая бархотка. И приготовить её надо заранее. До осени ещё далеко, и сапожки обязательно покроются пылью. А ведь мама требует чистоты…
Я взял тяжёлые ножницы и уселся в шкафу, где висели мамины вещи. Сначала было трудно: внизу материал был сложен вдвое и ножницы лишь давили его, но не резали. Я старался изо всех сил, пальцы не слушались, одеревенели. Наконец пошло легче, и я вырезал нужную полоску. Бархотка вышла – чудо! Волоски на ней короткие, мягкие, точно на заказ.
Я хотел положить её в шкафчик – и как раз проходил мимо кухни, когда мама окликнула:
– Что это у тебя?
– Бархотка для моих сапог. Сам сделал!
– Покажи.
Я ожидал, что она похвалит.
Мама осторожно провела по бархотке рукой. Задумалась. Чуть слышно ойкнула и побежала в спальню…
Настя подняла бархотку, подула на ворсинки:
– Дивна рiч! От це майстер!..
И вдруг – как сейчас слышу – мамин крик:
– Котик! Мой котик!..
А