30 дней. Юлия Цыпленкова
и прогнать его, но промолчала, сообразив, что бедолаге просто скучно. Аквею не до своего создания. Он вечно занят: то решает, как спасти мир, то терзает страстью свою невесту. А змей, обнаруживший немалый аппетит и непритязательность в еде, может, и рад бы ползать за создателем, но оставлен им охранять меня. И думаю, не просто так. Люди готовы меня порвать, особенно узнав, что опасная Игнис Сиел сейчас безобидней малого дитя. И пусть это временно, но свернуть мне шею могут в любую минуту, несмотря на запрет своего господина. Слишком сильны страх и ненависть, чтобы сдержаться, когда можно прослыть героем, раздавившим гадину. Однако Аквей, пусть и из собственных соображений, позаботился о моей безопасности, и теперь никто не осмелится сунуться ко мне. И это замечательно.
– Иди сюда, – велела я.
Змей открыл глаза и с готовностью приблизился. Что ж, охранник может стать защитником, а в ситуации, когда создатель мало заботится о своем создании, узник имеет возможность сделать врага союзником. Этим я и собиралась заняться.
– Тебе дали имя?
Змей печально булькнул. Впрочем, когда Аквею было заниматься созданной им тварью, он ублажал Эйволин. Неожиданно вспомнила, как она стонала, извиваясь на Скае, и ощутила жгучую неприязнь к бесцветной невесте своего похитителя. Настолько острую, что захотелось свернуть ее тонкую шейку.
– Этого еще не хватало, – проворчала я, машинально поглаживая гладкую голову нового приятеля. Всплеск эмоций был непонятен и неприемлем. Мое вечное равнодушие давало сбой за сбоем, это начинало напрягать. Затем опустила взгляд на водяное создание и тряхнула головой, отгоняя невероятно приятное видение, как я вырываю живое горячее сердце из груди светлой мямли. После этого вернулась к насущному: – Итак, имени у тебя нет. Но всё живое должно иметь имя. Оно определяет местоположение сущности в книге Судеб, и, стало быть, тебя нужно именовать. – Змей слушал меня, не спуская глаз с лица. – Нарекаю тебя именем Венн, что означает друг.
Тело змея вдруг сверкнуло бликом, таким же, какой я видела в глазах Аквея, и от хвоста потекла белесая муть. Венн взвился, завыл, словно ощутил боль, а затем упал к моим ногам, замер и слабо булькнул. Только бульк этот был похож на вздох. Я оглядела его и присвистнула. Венн больше не был прозрачным, муть затянула все его тело, более всего напоминая… кожу.
– Венн, кажется, ты обретаешь плоть, – задумчиво произнесла я. – Любопытно…
Любопытно, как я смогла дать толчок к новому обращению? Или виной всему снова стала наша странная связь с Аквеем? Заломило в висках. Слишком много вопросов, слишком мало на них ответов. От бесконечного «почему» голова шла кругом. И в это мгновение я ощутила дикую тоску по Вайторису, рядом с которым было всё просто и понятно. А что я не понимала, он объяснял, и вопросов не оставалось.
Теперь же отвечать было некому. Вряд ли Скайрен понимал больше моего, да и мало верилось, что он снизойдет до разговора со мной, особенно после того, как чуть не взял меня, забыв обо всем на свете. О том, что я пленник и враг, о невесте, о змее, торчавшем неподалеку, о том, что нас может застать тот, кто вхож