Колокольчики судьбы. Елена Бреус
нет нужды осторожничать. Все равно ведь послать больше некого…
Изольда немного помолчала и добавила:
– Уж очень она какая-то… Нестабильная!
– А может, это и неплохо?… – задумчиво сказал Семен Степанович и оптимистично улыбнулся, подбадривая коллегу. – Что ж, посмотрим.
Глава 3. Роддом образца пятьдесят четвертого года
Катя вышла из зеркала и огляделась. Перед ней была просторная комната, выбеленная от пола до потолка в веселенький розовый цвет. На стене поросячей расцветки криво весела "Незнакомка" Крамского. В углу стоял громоздкий шифоньер с покосившейся дверцей, рядом стол и табуретка, у противоположной стены – тахта. Больше мебели не наблюдалось.
"Правильно, зачем геологу десять стульев из дворца,” – мысленно одобрила девушка спартанскую обстановку и выключила генератор временного поля, убедившись что она здесь одна и никакой опасности не предвидится.
Она подошла к окну и открыла балконную дверь. Осенний ветерок подхватил занавеску из странной ткани, похожей на драную рогожу зеленого цвета, и вынес ее на балкон. Катя с любопытством выглянула на улицу. Квартира находилась на третьем этаже большого семиэтажного дома. Внизу раскинулся уютный дворик с потертыми скамейками и облезлой песочницей. Двор был пуст, если не считать черно-рыжей собачки неизвестной породы, деловито орошавшей чахлый куст у входа в подъезд.
"Девять часов, все на работе, – подумала Катя и заторопилась. – И мне пора!"
Она быстро ощупала обратную сторону зеркала из которого вышла. Все правильно. Как и сказал Семен Степанович, за этим стеклом пряталось еще одно. Оно будет необходимо для возвращения домой, потому что на возвращение генератор сработает только между двух параллельно установленных зеркал.
Катя порылась в памяти.
"Так. Генератор во внутренний карман нелепого жакета с огромными накладными плечами, сумку в руки. Напротив дома троллейбусная остановка. Троллейбус номер шесть, до роддома четыре остановки. Ничего не перепутала? Вроде бы ничего…”
"Тогда – вперед!" – скомандовала себе девушка.
Она еще раз критически оглядела себя в зеркале и вздохнула. Костюмер и парикмахер постарались на славу. Из ее аккуратной короткой стрижки было вылеплено какое-то нелепое сооружение, гладкое спереди и завитое по краям. Слава богу еще от шляпки в виде перевернутой собачьей миски, на которой настаивал костюмер, удалось отбиться. Плечи у жакета такой ширины, что Шварцнегер бы позавидовал, а ботинки наводила на мысль о кирзовых сапогах с отрубленным голенищем. Про жуткое сооружение из трусов, пояса для чулок и самих чулок она вообще старалась не вспоминать. Как это носили наши бабушки было выше ее понимания. Проклятые чулки без эластичных волокон все время сползали по ногам и обвисали под коленками, но костюмер завизжал как резаный, когда она спросила почему ей нельзя просто одеть колготки. Семен Степанович мягко объяснил, что колготками, которых в то время не производили, она может нечаянно себя выдать. Как