Москва XXIII. Леонид Иванович Моргун
нам идти, – загомонили другие, – мы ведь не дрались!..
– Всем стоять на месте, – повторил инспектор. – Вам тоже, девушка.
Первопричина инцидента взглянула на него, как на говорящего орангутанга, и решительно освободилась из рук верзилы.
– Вы – мне? – спросила она с видом безграничного удивления.
– Да, вам, вернитесь на место.
– И не подумаю, – сказала она твердо и прямо глядя ему в глаза.
– А я говорю…
– А я говорю – немедленно отойдите от двери, – взгляд ее был полон удивительной силы и достоинства.
«Ай да замухрышка», – подумал Гурилин. Гнев сделал ее поразительно красивой. От такой не мудрено было потерять голову и броситься в драку.
Он, наверное, отступил бы, если бы мимо его уха не просвистел чулок. Гурилин поймал на блок бросившегося на него верзилу, и тот осел, сдавленно хрипя. Публика бросилась к выходу – в темные недра подоспевшей кареты «Скорой помощи». Она доставит пострадавших в больницу, прочих для разбирательства во Дворец Правосудия, или в Бюро Конфликтов, или на заседания педкомиссии…
– Ты-то сам не пострадал, Анди? – спросила Нелли, дежурная по корпусу.
– Цел как огурчик, – бросил он. – Разве что малость надкусанный.
Она засмеялась.
– Кто тебя куснет – зубы обломает. Вчера видела тебя по телеку – Шерлок Холмс, да и только.
– Ему было труднее, – сказал он, садясь в машину.
– Если устанешь – переходи в нашу контору. Отдохнешь. Сплошное ничегонеделание.
– Договорились, – усмехнулся он. И резко обернулся, услышав тревожный писк зуммера.
– Ограбление и ранение в квартале 154/17, ярус 11, коридор 10. Применено холодное оружие, – сообщил кибер.
– Живо туда!
Глава 4. День и ночь
Сандра пришла поздним вечером, когда он сидел за столом и ужинал в одиночестве. Не говоря ни слова, она прошла в комнату.
– Кушать будешь? – спросил Андрон.
Не отвечая, она включила телевизор. Квартира наполнилась громыханием духового оркестра.
– Сделай тише! – крикнул он. Еще с минуту после этого он ковырял вилкой в холодной вермишели, силясь подавить в себе раздражение. Музыка не утихала.
В гневе швырнув тарелки в мойку, он направился в единственную комнату их квартиры, служившей и гостиной, и спальней, и кабинетом, но никогда – детской. В ней горел большой, во все стены экран, по которому со всех сторон в комнату сходились два батальона тамбурмажореток. Они лихо выстукивали каблуками, вертели жезлами, наяривали марши. Сандра сидела в центре комнаты, глядя в одну точку. Андрон сверкнул взглядом в сторону пульта. Звук пропал. По экрану прошла крупная рябь.
– Не забывай, что в этом доме ты живешь не одна! – крикнул он. – У меня на эту квартиру такие же права, как и у тебя, и я хочу хоть по вечерам иметь возможность спокойно отдохнуть!..
Она не отвечала. Подойдя, Андрон взглянул в ее лицо, и сердце его томительно сжалось.