Лужайкина месть. Ричард Бротиган
хиппушка.
У нее длинные волосы.
Она не знает, до чего прекрасна. Мне это нравится. Заводит всегда, а сейчас это и вовсе нетрудно, поскольку я и так думаю о девушках.
И тут, когда мы уже почти разминулись, она поворачивается ко мне – вот это да! – и говорит:
– Мы, случайно, не знакомы?
Ух ты! Она стоит рядом. Еще какая высокая!
Я приглядываюсь. Может, и впрямь знакомы? Может, бывшая любовница, или сталкивались где-то, и я к ней клеился по пьяни. Я внимательно смотрю на нее, а она прекрасна, свежа и юна. У нее невообразимо красивые синие глаза, но я ее не знаю.
– Я уверена, что раньше вас видела, – говорит она, заглядывая мне в лицо. – Как вас зовут?
– Кларенс.
– Кларенс?
– Ага, Кларенс.
– Ой, тогда мы не знакомы, – говорит она.
Что-то она быстро.
Босым ногам холодно на тротуаре, и она горбится в мою сторону, будто мерзнет.
– Как вас зовут? – спрашиваю я: может, я ее подклею. Вот о чем надо думать. Собственно, с этим я опоздал уже секунд на тридцать.
– Ива, – говорит она. – Мне нужно в Хейт-Эшбери [35]. Только что приехала из Спокана.
– Не стоит, – говорю я. – Там очень неприятно.
– У меня друзья в Хейт-Эшбери, – говорит она.
– Неприятное место, – говорю.
Она пожимает плечами и беспомощно глядит вниз, на ноги. Потом поднимает голову – глаза дружелюбные и раненые.
– Это все, что у меня есть, – говорит она.
(В смысле то, что на ней.)
– И что в кармане, – говорит она.
(Украдкой косится на левый задний карман своих «ливайсов».)
– Когда доберусь, друзья меня выручат, – говорит она.
(Глянув в сторону Хейт-Эшбери в трех милях отсюда.)
Ей вдруг неловко. Она не понимает, что делать. Отступает на два шага. Вверх по улице.
– Я… – говорит она. – Я… – снова глядя на замерзшие ноги.
Еще полшага назад.
– Я. Я не хотела ныть, – говорит она.
Теперь все это сильно ее раздражает. Она вот-вот уйдет. Все вышло не так, как она хотела.
– Давайте я вам помогу, – говорю я.
И лезу в карман.
Она делает шаг ко мне, мгновенно успокоившись, будто случилось чудо.
Я даю ей доллар, совсем потеряв где-то клейкую ленту, которой собирался ее склеить.
Ей не верится, что это и впрямь доллар, она обхватывает меня руками и целует в щеку. Тело у нее теплое, дружелюбное и податливое.
Мы бы прекрасно смотрелись вместе. Я бы мог сказать нужные слова, и все бы сложилось, но я ничего не говорю, потому что клейкую ленту потерял и не знаю, куда она делась, а девушка блистательно отчаливает ко всем людям, которых еще встретит (я в лучшем случае останусь призрачным воспоминанием) и ко всем жизням, которые еще проживет.
Эту жизнь мы вместе уже прожили.
Исчезла.
Краткая история религии в Калифорнии
Есть лишь один способ приступить к делу: на лугу мы видели оленей.
Хейт-Эшбери – район в центре Сан-Франциско, в 1960-е – хипповское гнездо.