Мне приснилось детство. Игорь Гагин
в 27. То есть, моё «йуху-у-у» началось несколько позже, но ведь потом понеслось, как будто сел в сани и…
Дневники закончились с момента начала трудовой деятельности. Всё совпадает. Времени уже не хватало на записи. В литературный институт я не поступал, писателем не стал (если не считать многочисленные статьи и две монографии по отечественной истории). Всю жизнь преподавал в высших учебных заведениях. И, в общем-то, ни о чём не жалею.
Сергей Есенин, осознав в возрасте 27-ми, что жизнь-то, по сути, уже проскочила, писал:
…Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя? Иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью,
Проскакал на розовом коне.
Все мы, все мы в этом мире тленны
Тихо льется с клёнов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно
Что пришлось процвесть и умереть.
А жить ему, после написания этого стихотворения, оставалось ещё три года.
Наверное, человек всегда чувствует неотвратимое приближение завершения бытия. Или в желаниях становится скупее, или замечает, что как-то стало не так, как было во времена его прекрасной (непременно, прекрасной!) молодости. Но всегда восприятие обостряется, и он действительно интуитивно, может ещё как-то, но именно чувствует.
Хочется оставить на память дочке, внукам, будущим правнукам память о моём детстве и отрочестве. Поделиться знаниями о наших корнях, уберечь от ошибок и просто ещё раз вспомнить уникальные, светлые годы, когда ты тащишь в горку санки, чтобы вихрем прокатиться по жизни, зная, что впереди всё самое лучшее и интересное.
Глава 1. Моя деревня
Бабушкин дом
Мне шесть лет. Лето. Мы едем в деревню к бабушке, папиной маме. Я её ещё никогда не видел, как-то не получалось из-за отдаленного проживания: то Урал, то Западная Украина. Вру, видел! Когда мне было три года, мы приезжали в Летово с Урала, и меня, по настоянию бабушки, крестили в Летовской Косьмодемьяновской церкви. Причем крестными моими стали папин родной брат Николай и их двоюродная сестра, Нина, которой тогда было 15 лет. Нина – дочка дяди Володи, бабушкиного брата, следовательно, моя тётя. Получается, что не запомнил я первую встречу с бабушкой по малолетству. Не помнил, естественно, и как меня крестили. Только по рассказам мог восстановить эту картинку.
А картинка довольно занятная. Настоятель церкви, отец Глеб, поднимает меня на руки, чтобы окунуть в купель. Трудно вообразить, какие мысли могли пронестись в моей кудрявой голове, но голым задом в тазик, под названием купель, наполненный водой, видимо, не хотелось. Батюшка носил длинную и густую бороду, как и положено православному священнику. Вот за неё-то я, по рассказам бабули, и ухватился со всех своих детских силёнок. Надо заметить, не орал. Он меня к воде, но отцепить не может. Так и пришлось батюшке кланяться самому при моём троекратном окунании. «Бедовый, малый, вырастит!», – сказал напоследок. Так ли это было на самом деле, не знаю, только не