Легенда о свободе. Буря над городом. Анна Виор
отблеск его огонька, а будто бы поглощающий свет прямоугольник с четкими гранями. На верхней грани – пробоина, словно кто-то вырвался изнутри, оставив за собой эту дыру. Вирд как зачарованный вглядывался во тьму, что открывала пробоина, а затем отпрянул с отвращением и ужасом. Ему показалось, что он чует запах крови. Как в тех снах… И тот же животный страх сковал его.
Вирд содрогнулся, и в это же мгновение его огонек внизу погас. Он уже не видел, что там – в покинутом городе. Пламя, горевшее до сих пор ровно, тоже замерцало, и холод вновь пробился к Вирду. Огонь стал гаснуть. Как ни пытался Вирд, но не мог удержать его… Снова пришел туман и с ним – боль… И вновь ничего, кроме боли, не осталось…
Вирд открыл глаза, но не разглядел ничего вокруг. Желтая мгла и ветер… «Желтая мгла – это песок», – понял Вирд. Мелкие как пыль песчинки попадали ему в нос, рот, глаза, уши… Вирд лежал, наполовину погребенный. Он вскочил, прикрывая лицо длинной полой кама, а ветер продолжал хлестать его острыми струйками песка, словно плетьми.
Вирд побрел, его ноги увязали в зыбучей массе почти по самые колени. Ни впереди, ни позади него ничего не видно. Ветер вздымает в небо огромные желтые облака, свистит над Вирдом, пытаясь сбить его, и так едва стоявшего на подгибающихся ногах. Ему нечем дышать, он чувствует сильную жажду, и живот от голода, казалось, прилип к позвоночнику, но боли… той боли сейчас нет.
Вирд спускался куда-то вниз, он выбрал это направление просто потому, что так легче идти. Земля уходила у него из-под ног, от голода тошнота подступала к горлу, песок хрустел на зубах. Он спустился с холма, дальше нужно было взбираться наверх. Вирд понимал, что должен идти, иначе песок занесет его… Он должен идти… Но сил не осталось, никакой из его Даров не откликался, все его Пути Силы словно замело песком.
Вокруг все закружилось, Вирд упал на колени, затем медленно стал заваливаться на бок. Тело больше не слушалось его, как и Сила. Когда глаза уже закрывались, он разглядел среди желтой массы обнажившийся угол черного, как сама тьма, предмета.
Туман и боль…
Вирд не знал, на самом деле он перемещается в эти места – город под куполом, песчаная буря… – или это снится ему. Но предел его выносливости уже достигнут. Единственное, чему он радовался, когда попадал в новое место, это то, что боль отступала, не терзая его, и он мог думать о чем-то другом, кроме нее. Даже холод, от которого стынет кровь, невыносимая жажда, тошнота или забивающая дыхание пыль – все же лучше, чем боль.
В этот раз, открыв глаза, он увидел над собою пожелтевшие кроны деревьев. Он вдохнул свежий воздух. Вирд не чувствовал ни сильного холода, ни удушающей жары. Был день, ярко светило солнце, а по синему-синему небу бежали белые облака. Вирд дышал с наслаждением. Он был настолько слаб, что с трудом мог пошевелиться. Ему хотелось остаться лежать так вечно, не двигаясь и не испытывая боли.
Вирд повернул голову: надгробие… Подобные каменные надгробия были и дальше, они