Глаза их полны заката, Сердца их полны рассвета. Егор Викторович Ивойлов
свежевыпавшим снегом.
Вскоре он полз по отвесной стене. Три дня продолжалась отчаянна борьба. Для ночлега он находил крошечные выступы. Задыхаясь бил ступени и ввинчивал ледобуры. Срывался и вновь карабкался по веревке.
Вышел на плато. Путь преградила пятиметровая трещина. Прошел по тонкому снежному мосту. Наконец стоял у подножья последнего ледового участка. Стена высотой триста метров была отвесной и гладкой. Старик пролез около восьмидесяти метров, но был вынужден отступить. Переночевав у подножья пытался подняться по камину. Спустя десять часов борьбы спустился, скользя и срываясь. К тому времени, старик был почти мертв от усталости.
Три следующих дня он провел в палатке не в силах вылезти из спального мешка.
Звук был резкий и мощный. Походил на взрыв. Старик никогда не слышал такого в горах. Старик сразу понял, что он означает. Мгновение. Ровная, снежная поверхность рядом с ним раскололась и покрылась рябью, как вода. Старик сделал несколько отчаянных шагов, но стал медленно сползать вниз. Смог перевернуться так, чтобы не лететь вниз головой. Несколько секунд казалось, что опасность невелика: он двигался медленно и плавно, замедляясь, как будто. Потом снежный вал накрыл его. Старик протиснул ладони к лицу, стараясь оставить пространство для дыхания. Потом последовал удар. Все тело сдавило, как будто в застывающем бетоне. Лавина остановилась. Пробовал пошевелиться, ничего не вышло. Старик решил, что все кончено. Все было кончено.
Лишь на следующий год группа альпинистов обнаружила тело старика. Его палатка была разорвана штормами. На теле только лохмотья. Плоть иссушена ветрами. Кости переломаны. На предплечье старика была татуировка «скелет марлина».
Его захоронили в одной из трещин ледника.
Глава 1. Смысл пути.
Ты называешь себя свободным? Я хочу слышать господствующую мысль твою, а не то, что ты избежал ярма. Из тех ли ты, кто имел право сбросить его? Есть и такие, что лишились последней ценности своей, отбросив покорность.4
Дорога… Глеб всегда любил аэропорты. Есть особая романтика в том, чтобы сидеть на стандартном пластиковом сиденье и рассматривать скользящие по рулежным дорожкам самолеты, или пассажиров, дремлющих среди своих чемоданов. Разве существует место, где бы человек мог себя чувствовать столь же умиротворенным и свободным? Где еще можно просто ждать, понимая, что заботы и проблемы остались далеко позади, в тумане другого измерения, почти в прошлой жизни. Кажется, что если в руке зажат паспорт с вложенным в него билетом, то нет никакого прошлого, или, по крайней мере, оно утрачивает значение. Есть только сейчас и есть будущее, в котором могут случится любые приключения.
Если вы решили прочитать эту историю, то, наверное, хотите услышать о том, кто такой Глеб, где он родился и как выглядит. Быть может, желаете, что-то услышать о его работе, дурацких отношениях и прочую ерунду. Мне, говоря откровенно, лень в этом ковыряться. Главное, у него был билет Москва – Дели с пересадкой в Бишкеке продолжительностью в шестнадцать часов, небольшой рюкзак и несколько сотен долларов.
У
«Так говорил Заратустра» Фридрих Ницше.