Океан безмолвия. Катя Миллэй
Она улыбается, берет одно печенье.
– Спасибо, – говорю я уже второй раз за несколько минут, хотя сам не знаю, за что ее благодарю: за то, что пришла проведать меня, или за то, что не ждет ответов. И за многое другое. Наверно, я мог бы целый день благодарить миссис Лейтон, но она не ждет от меня благодарности.
– Ты мог бы облегчить мне жизнь, если бы переехал к нам. – Она даже не пытается скрыть усмешку. Она предлагает мне переселиться к ним каждую неделю с тех пор, как я узнал, что дедушка меня покидает. Ответ она всегда получает один и тот же, но это ее не останавливает. Даже не знаю, что я чувствовал бы, если б миссис Лейтон перестала повторять свою просьбу.
– Спасибо, – говорю я снова, уже в третий раз. Озвучивать отказ уже незачем.
– Мною движут эгоистические мотивы. Ты хорошо влияешь на Дрю. А кто-то ведь должен спасать этого парня от самого себя. Я еще не готова стать бабушкой. – Она многозначительно смотрит на меня.
– Думаю, вы переоцениваете мои возможности.
– Джош, я люблю своего сына, но порой мне кажется, что его единственное достоинство – это дружба с тобой. Пожалуй, только ради тебя я и не бросаю его. – Она качает головой, и я понимаю, что она шутит. Дрю – маменькин сынок до мозга костей. Но при этом ее вечная головная боль. – Ха, какой ты скрытный. Ты научился печь? – Миссис Лейтон вертит в руке надкусанное печенье, рассматривает его.
– Вовсе нет. – Я умолкаю, глядя на тарелку. Часть дна уже просвечивает, по краям виден синий узор из «огурцов». Тарелка, наверно, из сервиза, нужно ее вернуть. – Меня угостили.
– Угостили? – подозрительно вопрошает миссис Лейтон. Я вижу, что в ней взыграло любопытство. Она устала пытать Дрю про его подружек, потому что это дохлый номер: он меняет их как перчатки. Но меня неустанно теребит, все надеется получить правдивый ответ. – Хм… – Она снова кусает печенье. – Тот, кто тебя угостил, умеет печь. Вкусно.
– Я ничего не скрываю, – улыбаюсь я, отвечая на вопрос, который она задала, не спрашивая. – Я правда не знаю, кто их принес. Утром нашел на крыльце.
– О, – произносит мама Дрю, вытаскивая печенье изо рта. Улыбка сходит с ее лица.
– Я догадываюсь, кто это был. Так что ешьте смело. – Ее черты чуть смягчились от облегчения. Я догадываюсь, кто меня угостил, но точно не могу сказать. Записки к печенью не прилагалось, но, думаю, это своего рода «спасибо». Да и кто это еще мог быть? – Я уже штук шесть съел. Если б меня хотели отравить, мы бы уже знали.
Мы поговорили еще несколько минут. Потом миссис Лейтон встает, собираясь уходить. Напоследок еще раз уточняет, действительно ли я не приду на ужин. Я подтверждаю, но она и так это знает. Я все еще злюсь на Дрю за пятницу, и пока у меня нет ни малейшего желания разгребать его дерьмо.
– Утром я ждал ее на парковке, – сказал Дрю, когда в понедельник я столкнулся с ним перед звонком на первый урок. Накануне вечером он звонил мне, но я не взял трубку и его сообщение на автоответчике стер, не слушая. Я не разговаривал с ним с субботы, когда он после обеда явился