Твоя жертва. Лика Ви
его на руках, обнимаю, прижимаю к себе, а в голове все еще голос врача.
− Не надо волноваться, Анна Антоновна, − говорил он мне пару минут назад. – У вас все очень хорошо. Вспомните сами, как все было плохо, а теперь всего лишь маленький дефект. Нам даже не придется снова резать. Наше оборудование позволяет зайти в сердце через вену на бедре. У него даже шрама не останется. По сравнению с той первой операцией, третья вообще ничего не стоит. Так что вам не о чем беспокоиться…
Если бы так оно и было…
Я знала, что врач позвонит моему мужу сам. Так они договорились с самого начала. Мне же остается только ждать назначенной даты и делать вид, что все хорошо.
Не успела я дойти до машины, как зазвенел телефон. Там так и было написано:
«МУЖ»
Большими буквами.
− Да, дорогой, − отвечаю я мгновенно. – Подожди буквально секундочку.
Прошу я и, как ни странно, он отвечает мне:
− Валяй, − небрежно, почти ласково, но я все равно тороплюсь. Усаживаю Игоря на заднее сидение и прошу Толика присмотреть.
Сама я никуда не уйду, просто закрываю дверь, отступаю на шаг от машины и на всякий случай прислоняюсь спиной к фонарному столбу.
− Слушаю, − говорю я и закрываю глаза. Я готова к чему угодно.
Его слова как настоящие удары и могут обрушиться на меня в любую минуту или плетью, или кулаком.
− Сегодня будет еще одна игра, − говорил он и у меня подкашиваются ноги.
− Нет, Сережа, я тебя умоляю, не надо… Только это не тот человек.
У меня действительно сердце сжимается. Дышать становится трудно, а внизу живота поднимается жар от одной фразы «новая игра». Я уже чувствую его руки на своих бедрах. Ощущение щетины на ягодицах и имя «Игорь» на губах…
Еще один раз такого сладкого и мучительного кошмара я не переживу.
Сердце едва не останавливается от страха, от боли, от отчаянья, а тело наоборот распаляется так, словно всю жизнь мечтало, чтобы меня проигрывали в карты несколько ночей подряд.
Самым страшным было именно это желание. Я хотела ничего не видеть и оказаться в руках у того мужчины, хотела снова ощутить Игоря в себе, но еще больше я боялась сойти с ума.
− Мне кажется, я у тебя ничего не спрашивал, − строго говорит муж. – Я только предупреждаю. В одиннадцать ты должна быть готова.
− Просто пощади меня, − прямо умоляю его я, чувствуя, как наворачиваются слезы. – Я сделаю все, но…
− Мне кажется, мы уже давно договорились, − строго говорит он. – Я делаю все для твоего сына, ты делаешь все, что хочу я. Мне считать уговор недействительным? Напомнить тебе о брачном контракте? Разведемся − и сын мой, а ты остаешься ни с чем, зато без игр…
− Нет, − тут же говорю я. – Я все сделаю. Я ведь не отказывалась, только попросила…
Ноги все же слабеют, и я опускаюсь на корточки, чтобы не упасть. В платье на каблуках это очень неудобно и не правильно, но я не могу иначе. Мне слишком страшно. Слишком плохо. Хочется просто, чтобы закончилось все это или взмолиться, чтобы случилось какое-нибудь чудо.
− В одиннадцать, − строго сказал Кукловод. –