Путешествия за грань. Лада Александровна Белановская
человеком состоятельным, процветал в торговле и, по словам матери, был «началник». Фатима радушно пригласила меня войти, у неё были ключи от бывшей бабушкиной квартиры. Я внутренне преодолела себя, отказаться было невозможно, хоть я и чувствовала, насколько мне это не нужно. Обижать Фатиму в ответ на её радушие мне не хотелось. Я уже знала, что, если жизнь являет чудо, его нельзя гнать прочь.
Зайти в дом, где ничего не было из того, что сохранялось в памяти, и видеть всё то, что делало его неузнаваемым, было невыносимо тягостно. Всё это навалилось на меня, когда я вышла из дома и простилась с Фатимой. Она проводила меня за ворота и всё приглашала приходить в гости вечером, когда придут с работы Сугут и его жена. Я оценила её внутренний такт, но одновременно остро осознала ненужность любых возвращений в прошлое.
Я уезжала на ночном скором. Лёжа на жёстких комьях матраса и вдыхая смесь запахов хлорки и железной дороги, пропитавшую влажное бельё, пыталась уснуть. В такт колёсному ритму в голове стучали всплывшие неожиданно слова:
«Не приходи по старым адресам,
Не возвращайся в те места, где…»
«По несчастью или счастью
Истина проста —
Никогда не возвращайся
В прежние места…»
Господи, как же там дальше? И чьи это строчки?.. Кирсанов?.. Светлов?.. Заболоцкий?.. Нет, не похоже…
Я погружалась в дремотное забытьё, просыпалась от ярких вспышек встречных огней, толчков состава, колёсного скрежета и всё не могла отделаться от этих неизвестно откуда прилетевших строк. Они стучали в голове в такт колёсам.
Чьи они, я так и не вспомнила.
По небу полуночи
Рассказ
В моих детских воспоминаниях есть одно очень раннее. Оно прочно живёт в моей памяти, храня самые детальные подробности. Скорее всего, именно они, эти новые для домашнего ребёнка подробности, и придали яркость этому дню, сохранившуюся на всю жизнь.
Всё дело здесь, видимо, в особенностях детского восприятия. Маленькие дети видят происходящее вокруг под каким-то особым ракурсом. Их внимание фокусируется не на смысле происходящего, и не так, как у взрослых, а, скорее, на мелких деталях, и, возможно, оттого эти картины и остаются в памяти такими достоверными.
Я не раз убеждалась, что эти впечатления ещё и многослойны. Мысленно возвращаясь к ним и снимая один внешний слой, всегда открываешь для себя что-то ещё, раньше не замеченное.
Это было в годы, когда я только начинала знакомиться с внешним миром, окружавшим дом на тихой астраханской улице, где мы тогда жили. Кроме бабушки и деда, в этом просторном Ноевом ковчеге жила тётя Нина, мамина старшая сестра, с мужем, дядей Лёшей, и мы с мамой. К этой компании следует добавить временами наезжающего из Москвы папу, мою няню Марусю и бабушкину помощницу и домоправительницу Маню. Маня жила у бабушки давно и была во многом незаменима. Она имела характер независимый