Третий Рим. Валерий Николаевич Ковалев

      сторону недалеких казарм. Было решено проститься с матросами, которых списав с лодки, перевели на берег.

      В казарме царили холод, тишина и общее уныние. Большинство моряков в одежде валялись на койках, некоторые бесцельно болтались по кубрикам, в углу трое лениво метали карты.

      – Построить команду! – приказал старпом стоящему у тумбочки дневальному.

      – Команда, подъем, в две шеренги становись! – оглушительно заорал тот, и через минуту вдоль коек замер сине-полосатый строй.

      Офицеры с мичманами встали напротив, Туровер прошел вдоль него, пристально вглядываясь в молодые лица и неспешно вернулся к центру.

      – Ну что ж парни,– обратился он к матросам, – служили вы достойно, не раз бывали в море, а теперь пришло время расстаться. Прошу помнить флот, наш корабль и желаю успехов на гражданке. Спасибо Вам, – и приложил руку к фуражке.

      Строй обреченно молчал, лишь кто-то шмыгнул носом.

      – Лебедев, ко мне, – сделал командир знак, и из первой шеренги вышел приземистый старшина.

      – Вот, подкормишь ребят, – протянул ему Туровер небольшую пачку купюр.

      – Да мы… – начал тот.

      – Выполнять! – чуть повысил голос капитан 3 ранга. – Второй месяц пшено жуете.

      – Слушаюсь, – наклонил голову Лебедев и неохотно принял деньги.

      Затем офицеры и мичманы обошли строй и попрощались с каждым за руку, после чего хлопнула тугая дверь, и у многих подозрительно заблестели глаза.

      Выйдя из казармы, вся группа направилась к КПП*, и, миновав его, остановилась.

      – Слышишь, командир, – обратился к Туроверу старпом, – тут ребята хотят организовать стол, как ты на это смотришь?

      – Положительно, – ответил тот и, сняв перчатку, полез рукой за обшлаг шинели.

      – Брось, – поморщился старпом. – Ты что, Крез?* Вон матросам сколько отвалил.

      – Ладно, Глеб, проехали, – сказал Туровер и, прикрываясь от ветра, закурил.

      Вечером в трехкомнатной квартире многодетного механика, семья которого была отправлена на относительно сытый юг, все тесно сидели за двумя сдвинутыми столами, и пили корабельный спирт с водкой.

      Общего разговора не получалось, спирт не брал, всем было тоскливо.

      – Да что мы, в самом деле, как на поминках? – рассердился старпом, – а ну-ка, док, тащи свой инструмент!

      Корабельный врач молча кивнул, исчез на несколько минут и вернулся с гитарой.

      – Давай нашу! – присел рядом старпом и в воздухе зазвенели первые аккорды.