Сломанные куклы. Джеймс Кэрол
нас по ложному следу. И теперь надо исходить из того, что и тут, и там мы можем натыкаться на его уловки. Так что давай начнем поиски в пределах кольца М25. Если ничего не всплывет здесь, расширим зону поиска до окрестных графств.
– Сейчас займемся, – сказал Хэтчер.
– Фотографии мне нужны как можно скорее. Присылай их мне прямо на мобильный.
– Не вопрос. Так когда будет полный поисковый портрет?
– К концу дня что-то уже пришлю.
Закончив разговор, я надел куртку, положил в карман сигареты и зажигалку и спустился вниз. Снаружи меня ожидал немаркированный «БМВ». Увидев, кто водитель, я не смог сдержать улыбку. Пройдя через вращающуся дверь отеля, я подошел к машине.
– Доброе утро, Темплтон.
– Доброе утро, Уинтер.
Темплтон, одетая в толстую дутую куртку, стояла, прислонившись к машине. На ней были узкие джинсы, сидевшие, как вторая кожа, светлые волосы были собраны в хвост. При свете дня ее голубые глаза были еще более выразительными. Стоя в этой позе у машины, она легко могла бы сойти за рекламную картинку.
– Видимо, тебе снова выпал жребий, – сказал я.
– Веришь или нет, но я сама вызвалась. Мне интересно посмотреть, как ты работаешь.
– Польщен.
– У тебя есть повод. Я вообще-то предпочла бы сама себе зуб мудрости вырвать, чем работать нянькой.
Мы сели в машину, пристегнулись. Вместе с зажиганием включилась какая-то рок-волна со старым добрым «Аэросмитом». Темплтон протянула руку и убавила громкость. Двигатель успел прогреться, пока она ехала из Скотланд-Ярда, и печка уже вовсю боролась с холодом.
– Ты сказала «работать нянькой», а не водителем, – сказал я. – Значит, ты уже говорила с Хэтчером.
Темплтон кивнула.
– Он звонил пять минут назад. Сказал, что ты не подготовил портрет. Он очень недоволен.
– Что еще он сказал?
– Сказал следить за тобой и отчитываться по каждому твоему шагу.
– Ты будешь это делать?
– Зависит от того, что это будут за шаги. Так куда едем?
– Энфилд. Хочу съездить к первой жертве, Саре Флайт.
Мы отъехали от отеля, и я покрутил перед Темплтон пачкой сигарет в немом вопросе.
– Не возражаю, если ты меня угостишь, – сказала она.
Я зажег две сигареты и передал одну Темплтон. Мы стояли в пробке. Движение было почти таким же плотным, как в Нью-Йорке, но не таким ужасным, как в Лос-Анджелесе. Мы ехали молча, Темплтон сконцентрировалась на дороге, а я думал о расследовании. Тишина была комфортной, дружеской, ненапряженной.
Я докурил и выбросил окурок в окно, затем нажал на кнопку и окно с жужжанием закрылось. Через тридцать секунд Темплтон последовала моему примеру. По мере того как мы продвигались на север, здания становились все более маленькими, серыми и мрачными. Зимнее солнце, конечно, улучшало внешний вид строений по сравнению с вчерашним днем, но ненамного. По радио непрерывно шла рок-классика: Хендрикс, «Иглс», «Лед Зеппелин». Отличные мелодии из далекого прошлого.
– А