Тишина камней. Сергей Савочкин
голос одиночества, песня ледяного ветра, ласкающего остроконечные скалы Макарири. Именно так ветер выл, когда Ри с отцом отправлялись в пещеру, чтобы выложить там для вяления мясо. Именно туда Ри нужно отнести тело.
Кабиан Халла пожелал быть похороненным по обычаям Новых земель, откуда родом была его жена, а не растерзанным птицами, как велели традиции цнои. Нон лан Кабиан умерла сразу после родов, и горевавший муж уже тогда, закопав ее на берегу извивающегося ручья, поклялся, что после смерти воссоединится с любимой, но для этого нужно быть похороненным по тем же обычаям. Рийя плохо понимал, почему именно так, ведь отец никогда не придавал значения тому, что будет с его телом после смерти, но больше всего он не понимал того, зачем Кабиан сделал углубление в пещере и натаскал туда земли еще задолго до своей кончины. Почему именно там? Конечно же, он не расспрашивал отца, а просто кивал, обещая, что выполнит любое веление. А их набралось немало. И каждое следующее пугало Ри еще больше. Но сначала нужно было решить проблему с захоронением.
Трудностей к вывозу тела ночью могло прибавить то обстоятельство, что в Энфисе гостил странствующий судья. Родная обитель Ри не отличалась суровыми устоями, в отличие от той, куда направлялся гость, – ему позволили жить у старейшины. Поглазеть на чужака, да тем более такого важного, собирались толпы детей и взрослых, поэтому днем он выходил редко, а вот ночью вполне мог. Судья прибыл вчера, а наутро собирался оставить Энфис и идти выше, по склонам подножья Макарири, к обители Дим ар Гель, где и произошло преступление.
Перевозить труп ночью, когда из нескольких десятков жителей каждого знаешь до кончика пальцев, – это одно, а когда на пути может встретиться совершенно посторонний, да еще и человек, наделенный властью давать суждение поступкам и выбирать наказание, – это совсем другое. Тут нужна смелость, которой Ри у себя частенько недосчитывался, самостоятельность, которой у него не было и в помине, и безрассудство, – а уж этого качества юноша сторонился, как заразы.
Еще Кабиан Халла просил остерегаться возможного прибытия своего брата, Когана, и, когда говорил об этом, то путался и бормотал несуразицу. Эдда эрайли криф, – да, нити сущих по незримым связям сообщат о близкой кончине кровного родственника, и Коган имеет право по традициям цнои претендовать на имущество, жену и детей умершего брата, но что у них брать? Шкурки да вяленое мясо?
Отец рассказывал, что Коган сбежал из дома еще неокрепшим мальчиком, воспитывался у староверов на севере, и однажды, когда он встретился с ним, тот уже твердо стоял на пути мечты: промышлял поиском небесных камней в отряде известного своей жестокостью каргхара – добытчика каргов, как называли охотников. Это случилось, когда Кабиан и беременная Нон искали безопасное пристанище для новой семьи. Отец не договаривал, скорее всего, что-то из той встречи запало ему в душу и осело тяжким грузом, оттого он и был уверен, что брат обязательно явится.
Но больше всего Ри страшило последнее