Ружья стрелка Шарпа. Война стрелка Шарпа. Бернард Корнуэлл
мрачно отрезал Шарп.
Его задело, что Вивар доверился не ему, а Харперу. Может быть, потому, что ирландец тоже католик? Кстати, с чего бы Вивар хранил фамильные ценности в церкви? И стали бы французы гоняться за золотом по зимним горам?
– Это старинные ценности. – Сержант Уильямс не обращал внимания на терзания лейтенанта. – Среди них есть ожерелье, сделанное из бриллиантов короны. Короны черного мавра, сэр. Был такой старый король, сэр. Язычник.
На стрелков явно снизошли ужас и благоговение. Теперь они готовы были сутками напролет маршировать под дождем по плохим дорогам; их страдания были освящены великой целью – доставить в сохранности сокровища древнего королевства.
– Не верю ни единому слову, – сказал Шарп.
– Майор говорил, что вы не поверите, сэр, – почтительно произнес Уильямс.
– Харпер видел бриллианты?
– Это принесло бы несчастье, сэр, – с готовностью ответил сержант. – Если кто откроет сундук, не имея на то благословения всей семьи, его погубят злые духи. Вы понимаете, сэр?
– Еще бы, – ответил Шарп, но поколебать веру сержанта не могла никакая ирония.
Вечером над затопленным дождем полем Шарп увидел двух летящих с запада чаек. Это хоть и не означало близкого конца пути, но вселяло надежду. Море служило завершением важного этапа, больше не надо будет идти на запад, на побережье стрелки повернут на юг. Шарпу даже показалось, что промозглый ветер донес запах соли.
К вечеру отряд достиг небольшого города, выстроенного возле моста через глубокую и быструю речку. Над городом возвышались развалины давно заброшенной крепости. Алькальд, мэр города, заверил майора Вивара, что в ближайших пяти лье французов нет, и испанец решил разместиться на отдых.
– Выступаем с раннего утра, – предупредил он Шарпа. – Если погода не изменится, то к этому времени завтра будем в Сантьяго-де-Компостела.
– Откуда я поверну на юг.
– Откуда вы повернете на юг.
Алькальд предложил майору Вивару переночевать у него, касадорцам были отведены конюшни, а стрелки разместились в цистерцианском монастыре, известном гостеприимностью по отношению к паломникам. Там им предложили свежую свинину с бобами, хлеб и бурдюки с красным вином. Нашлись даже черные бутылки с ядреным бренди, который здесь называли aguardiente. Угощал здоровенный монах, шрамами и татуировкой больше похожий на бывалого солдата. Он же притащил мешок свежеиспеченного хлеба и, бестолково размахивая руками, изобразил, что это им на завтрашний поход. Шарп подумал, что после всех мучений от холода и бессонницы удастся наконец-то выспаться. Здесь он чувствовал себя в безопасности. С наслаждением отметив, что не надо проверять посты, лейтенант уснул.
Лишь для того, чтобы среди ночи проснуться.
Какой-то монах в белом капюшоне пробирался среди спящих стрелков, освещая их лица фонарем. Шарп, приподнявшись на локте, кашлянул. С улицы доносились скрип колес и стук копыт.
– Сеньор! Сеньор! – Увидев Шарпа,