Гоблин. Останься со мной. Ким Ынсук

      Ынтхак не пострадала, но удар был сильный, и сейчас у нее болели мышцы. Она сидела в своей комнате и наносила мазь на плечи, руки и ноги, как вдруг услышала, что внизу что-то разбилось. Спустившись по лестнице в гостиную, она увидела там Демона, лежавшего на полу без сознания. Мрачный Жнец был рядом и с безразличным лицом выметал осколки тарелки. Из-за Демона ему пришлось торчать на улице, а теперь вместо заслуженного отдыха он был вынужден еще и убирать за ним, поэтому особого сочувствия не испытывал.

      – Что с ним? Он ведь не умер?

      – Это от лекарства. Пусть спит.

      – Он заболеет, если оставить его спать на полу…

      Она надеялась, что Жнец отнесет Демона в его комнату, однако тот, недолго думая, исчез с тихим свистом. Ынтхак не смогла бы даже приподнять Демона, он был гораздо выше и тяжелее ее, поэтому ей не оставалось ничего другого, кроме как ждать, пока он проснется. Она сбегала за теплым одеялом. Затем собрала по всему дому свечи, расставила их вокруг Демона и зажгла, надеясь хотя бы немного его согреть. Укрыв Демона одеялом, она легла на пол возле него.

      – Что случилось, почему вы выпили лекарство? Вам все еще больно?

      Он крепко спал и не мог ей ответить. Она вглядывалась в его неподвижное лицо, освещенное нежным мерцанием свечей. Он был красив, ей хотелось сохранить в памяти и его улыбку, и выражение лица, когда он спит. Только бы выздоровел поскорее. Она бережно отодвинула волосы со лба Демона и прикоснулась к коже рукой. К счастью, жара не было.

      – Вроде бы взрослый человек… А на полу валяется.

      Взволнованный голос Ынтхак подействовал на него как первая капля дождя, внезапно упавшая на голову. Еще не до конца очнувшись, он произнес:

      – Просто было больно…

      – Вы проснулись?

      – От тебя… пахнет лекарством.

      – Это мазь. Вам плохо? Вы же говорили, что все в порядке.

      – Я соврал, – ответил Демон, не открывая глаз. Его голос звучал глухо.

      От такого незамысловатого признания Ынтхак прыснула со смеху:

      – Почему я не удивлена? Выздоравливайте скорее.

      Ынтхак погладила его по голове. Один раз, второй, а на третий он открыл глаза.

      – Ты же даже не знаешь, почему мне больно.

      – Почему?

      – Моя первая любовь… причинила мне боль.

      Рука девушки замерла. Уголки ее губ, растянувшиеся было в улыбке, недовольно сжались: она тут о нем заботится, а он, значит, тоскует по своей первой любви.

      Демон внимательно наблюдал, как менялось лицо Ынтхак.

      – Что, такая красивая была? Вы про нее даже в дневнике писали.

      – Она очень красивая… Всегда.

      – О, вижу, вы очень больны. Состояние критическое. Спите уже. Без разговорчиков.

      Ынтхак не хотела показывать своего разочарования, поэтому решила замаскировать его грубым тоном. Только что она бережно гладила Демона по волосам, а теперь, поднимаясь, нарочно с силой надавила ему на плечи.

      – Не уходи…

      – И что? Продолжите рассказывать