Она и её Он. Марина Зайцева
больше незачем пересекаться, ярмарка тщеславия на принесет никакого взаимного удовлетворения. Но мы, скорее всего, будем реализовывать две стороны одной монетки – две взаимообратные стратегии лечения себя и конструирования своего мира.
Принц – наполняет время событиями. Я наполняю его мыслями и переживаниями. Принц – двигатель, он мчится на всех парах и созидает, стараясь пускать процессы из глубины на самотек. Я двигаюсь очень медленно, обдумывая каждый шаг с нескольких точек наблюдения. Он – заякорился об человека и собирает их – всех интересных личностей, которых встречает. А что делаю я? Я пока не очень понимаю, что делаю я. Я спрошу Н. И мне придет закодированная телеграмма с вымышленной планеты. Но те, кто знает меня давно и разной – вот они пусть не знают все это и дальше.
Глава 22
Я медленно ползу домой и продолжаю думать об одном и том же. О том, каким чудесным образом мы ищем то, что уже есть внутри нас. Сейчас конкретно я думаю о конкуренции. Ну вот зачем она мне, допустим? Зачем я влюбилась в человека, само имя которого не могла выговорить без шлейфовых ноток отвращения. Ведь правда – образ толстоватого, нездорового, покрытого на висках прыщами лица. Серый неизменный свитер, неумные и ядовитые шуточки, клубок аналогичных, но совсем уж примитивных личностей. Что мне в имени твоем? Вот это вот. Навсегда. Как-то так впечаталось, что не вытравить. Брезгливость, отвращение, страх. И с самого начала я не могла произнести имя мужчины, вызывавшего томление и трепет. И на замечала этого, не придавала значения – сильно сказано. Вообще не увидела. Когда на это указал Н, оно было уже обдумано, но не почувствовано. Когда я осталась одна и впервые почувствовала злобу, она отозвалась в ощущениях, но далека было от порога сознания. А что сейчас? Основное чувство – удивление. Основное осознание – конкуренция.
Я добровольно хотела идти в отношения, основное сердце и ядро которых было бы в том, кто кого перещеголяет страданием и компенсаторными стратегиями к горю. Я хотела быть рядом с человеком, которого не могу назвать его названием. Я испытывала от этого… влюбленность! Отвратительно! Практически мерзко! Зачем мне было это нужно? И как же мне теперь относиться к Принцу? Пока есть только усмешка и легкое презрение… Что еще более отвратительно.
Завтра прилетает Н, и мы с ним идем вечером на гранж-вариации по «Нирване». Мы будем пить много темного горького пива со сладкой шоколадной пенкой, щелкать иссушенные и пересоленные фисташки, размахивать головой и нелепо перебирать пальцами в такт рифов, заведомо зная, что мелем ими сущую ахинею с музыкальной точки зрения. И я обязательно его спрошу, что он об этом думает. И обязательно расскажу, что думаю я. А он хотел рассказать мне продолжение истории своей жизни. Одинокий, состоявшийся, нестарый, классный в профессии и карьере мужчина обречен на некоторые перипетии. И он, как я понимаю, не брезгует попадать в некоторые из них, однако именно в сердечной сфере не видит, куда идти. Уж больно озорно и зажигательно он упоминает ножки, кокоток из скандинавской