Русская зима. Роман Сенчин
нахождения или не нахождения здесь котла… Конечно, его здесь быть не может, – продолжил первый доверительно и даже с некоторой ироничностью, – он попросту в дверь не влезет. Но протокол мы составить обязаны. Игорь, планировку квартиры описал?
– Угу.
– Итак, пройдемте сюда…
Сергеев и Алина заглянули в одну комнату, потом во вторую, потом в душ.
– Котла нет, – как-то облегченно констатировал первый. – Верно?
Сергеев и Алина покивали.
– Так и укажем в протоколе.
Второй, который Игорь, стал писать.
– Пожалуйста, ваши паспорта… Спасибо.
Сергеев уже бывал понятым. Один раз на станции метро «Цветной бульвар» присутствовал при обыске явно обдолбанного паренька, позже – в отделении тогда еще милиции на Малой Никитской, где шмонали подозреваемого в воровстве бумажника. И всегда его поражало спокойствие участников. И ментов, и попавшихся, и их, понятых.
Наверняка большинство задержаний происходит с криками, агрессией, заламыванием рук, искренним или притворным возмущением. Но эмоции быстро испаряются и начинается рутина: череда отлаженных операций, не требующих эмоций. Даже если бьют, чтоб сознался, то без настоящей злобы, расчетливо, может быть, с неохотой.
И сейчас процесс обыска, вернее, его имитация, составление протокола происходили предельно обыденно. И жена того, кто сейчас торчит в обезьяннике или уже в СИЗО, скорее всего, получит срок, выглядела спокойной, вернее, просто хотящей вернуться в кровать, с которой ее подняли… Она не плакала, не спрашивала, что грозит мужу, не давила на жалость, а стояла и ждала, когда эти мужчины допишут свой протокол и уйдут. И даже голых, крупных своих ног не стеснялась. А что стесняться? Это ее дом. Дома можно и так…
– Прочитайте.
Сергеев взял лист, пополз глазами по малоразборчивым завитушкам слов. Быстро устал, и некоторое время просто смотрел в одну точку, делая вид, что читает. Пожал плечами:
– Вроде, всё так.
– Тогда распишитесь.
Алина взглянула на протокол, наверное, ужаснулась, что нужно столько всего осилить, обернулась к Сергееву: «Точно можно подписывать?» Он кивнул. Она для приличия постояла с листом в обеих руках, шагнула к столу.
– Где?
– Здесь. И вот здесь.
Скребущий звук плохого шарика в ручке, побежавшего по лежащей на твердом бумаге. Потом еще один.
– Паспорт можно? – напомнил Сергеев.
Дознаватель подал паспорта.
– Мы свободны?
– Да-да, конечно, – с каким-то сожалением, а может, с печальной завистью ответил тот. – Спасибо.
Вышли с Алиной на террасу. Было прохладно, почти светло от множества крупных, ярких звезд.
– Покурим?
– Да, надо. – Она сделала движение, словно достает сигареты из бокового кармана. – А, я же в кофте, блин. Пачка в худи осталась.
– В чем? – не понял Сергеев.
– В худи… Ну, в толстовке. Не хочу туда-сюда шариться – тетку разбужу. И так испугалась, что у нее истерика начнется, когда