Хайаса. Свет Ликующий. Давид Корюнович Галфаян
он, походу, сам кого хочешь обидит, – хмуро сказал Ромка.
– Ладно, я скоро, – и мы с Галузой пошли в сторону палатки санчасти.
Ребята проводили нас взглядом.
– Валька! Кукконен! Очнулся, братуха, – подскочил к нему Шурик, – вот ты нас напугал! Думали, кони двинешь. Хорошо, армян пошаманил над астралом твоим!
– Духом, – поправил я Галузу.
– Шо? А, да какая разница, Ара, главное, белобрысый очнулся! – от души радовался Галуза.
– Как ты, брат? – спросил я Вальку, садясь на край постели.
– Все тело болит, – пожаловался он.
– Ни фига себе, он еще жалуется. Болит – значит живой, радуйся!!! Ты вообще слышал такое – «раны, несовместимые с жизнью»? Так вот, это про тебя, я вообще не знаю, как ты дотянул до сегодняшнего дня.
– С трудом, – попытался пошутить белобрысый финн.
– Ничего, Валька, теперь мы тебя в обиду не дадим, подлатаем – будешь как новенький. Кстати, кто это тебе ногу так криво присобачил, пришлось снова ломать и складывать.
– Никто.
– Ладно, Галуза, еще успеешь наговориться. Как он вообще, с ним поговорить-то можно?
Галуза взял себя в руки, вспомнив, что он здесь прежде всего доктор. Быстро проверив общее состояние пациента, кивнул – дескать, можно.
Я устроился поудобнее.
– Ну, Кукконен, рассказывай, как тебя угораздило.
– После того как мы ушли из Вана72, решили не разделяться, тем более, что всем на север нужно было. На землях Магога, в которых нам везде были рады (еще помнили, кто посадил их на лошадей), помогали нам – кто чем мог. Но вскоре мы дошли до их границ, и тут уже начались непроходимые леса. Здесь стало посложнее. Людей встречали редко, в основном в деревеньках, затерянных в лесах, где ни дорог, ни тропинок… и как только там люди жили! Они никогда не слышали ни о Вавилоне, ни о Белe. Видно, не везде простиралась его рука. В лесах люди жили вовсе не воинственные… если, конечно, не разозлить их. Некоторые думали, что они вообще единственные на земле люди, и удивлялись, увидев нас. Занимался местный люд в основном охотой. Ну, ты Никиту знаешь, он решил устроить техническую революцию. Куда бы мы ни приходили, везде учили людей металлы обрабатывать – бронзу, конечно, землю возделывать, скотину разводить. Скоро о нас слух пошел – как о богах плодородия. Сначала мы сопротивлялись этому, но скоро поняли, что это бесполезно, и махнули рукой. Вот так мы и стали ванами, подарившими людям плодородие земли…
Долго мы нигде не останавливались, добрались до северных морей, где должен был быть Архангельск… ну, в наше время. Сначала решили обосноваться там, даже начали строительство крепости, но быстро надоело, поэтому, не закончив стройку, пошли бродить по свету. Обошли всю Балтику, потом Смит заканючил: дескать, в Британию, на родину хочу, посмотреть хочу, а то, мол, ни разу там не был. Короче, и туда добрались, но там вообще… в натуре край, люди вообще дикие. Насколько Никита терпеливый, и то не смог ничему научить. Короче, Смит расстроился и сказал, что ему там делать нечего и что нужно эмигрировать в Америку. Но, слава богу, такого
Кукконен говорит об эпизоде, описанном в финале первой книги – «Хайаса. Земля Богов». Имеется в виду земля Ван (в ассирийских источниках – Биайна), более позднее название – Васпуракан.