Хайаса. Свет Ликующий. Давид Корюнович Галфаян
великан в какой-то странной шапке с широкими полями (редкость в этих краях) и с одним глазом. В руках он держал огромное бронзовое копье.
– Что тебе надо? Как ты посмел вступить на радужный мост Биврест и подойти к Асгарду – священному граду Аскеназа.
– Ну, я думаю, имею право находиться здесь. И право это – право того, кто поднял эти стены, того, кто построил этот мост. А еще это право того, кто сидел за одним столом с самим Аскеназом – и у Врат Богов, и в землях Араратских, когда он жил в землях племянника своего Айка.
При этих словах глаза собеседника расширились:
– Этого не может быть, ты лжешь!
– Ты следи за своим языком, одноглазый. Никто не смеет называть меня лжецом, – грозно ответил Никита. – Но я прощаю тебя… в память о том, что твой великий предок когда-то помог нам и пропустил через свои земли к Зиккурату и, пока мы разбирались с храмом Бела на вершине Башни, стерег наших лошадей и охранял наш отход. Я не хочу вернуть наш город, который вы заняли, слишком давно мы ушли отсюда, а… пусто место свято не бывает. Но говорю вам: не стоит людей обижать. За них мы всегда были в ответе, и обижать их никому не дадим.
– И что ты сделаешь, лгун?
Никита повернулся, кивнул, и один из воинов бегом принес его меч и старый щит – с крестом-деревом на нем, и крикнул:
– Спустись со стен сюда, ко мне, и я объясню, что я сделаю, а заодно и накажу за твои слова!
Увидев щит, вернее, крест на нем, люди на стене зашушукались.
– Ваны! Ваны!
– Кто вы? – спустя мгновение спросил Один. – Вы говорите, как сыны Фаргома. И я слышал о знаке на твоем щите. Неужели это правда?
– Как видишь, – развел руками Никита.
– Не верится, что передо мной стоит сам Ара, – удивленно произнес Один.
– Я не Ара, я его брат Никита. Но здесь меня называют Ньёрд76, – ответил Никита.
– Ван Ньёрд, я многое слышал о тебе. О том, как ты и твои люди помогали всем. Как научили обрабатывать землю, строить дома, изготавливать инструменты. Но ваше время ушло вместе с вами, когда вы покинули эти земли, – все так же с гонором поставил вердикт асгардец.
– Мы не претендуем на земли, мы всего лишь хотим, чтоб вы оставили в покое людей, – успокоил его Никита
– Я подумаю об этом, – ответил Один, но в этот момент к нему подошел… скорее – словно подплыл по воздуху, какой-то субъект в капюшоне, натянутом аж до подбородка, так что лица совсем не было видно, но узоры на его одежде, да и повадки были очень знакомы.
– Никит, тебе этот мужичок никого не напоминает? – тихо сказал Никите Кузин, которому стало не по себе.
– Кого-то… да, а вот кого, не пойму, – задумчиво произнес Никита.
– Этот плащ я в последний раз видел… на Хете, – вспомнил Кузин.
Никита оглянулся, еле сдерживая страх.
– Сатана? – переспросил он.
– Не дай Бог, лучше, если б я ошибся, – промолвил Кузин.
А тем временем неизвестный, что-то шепнув на ухо Одину, повернулся, медленно поплыл в
Ньёрд— в скандинавской мифологии бог из ванов.