Хайаса. Свет Ликующий. Давид Корюнович Галфаян
будет условие, – вдруг прокричал со стены Один.
– Какое? – встревожился Никита.
– Я не такой дурак, чтоб пропускать вас в город, поэтому подыщите кого-нибудь не из ваших. Пусть он привезет сюда золото.
– Хорошо, – ответил Никита.
Вечером, когда собрались у костра в своем временном лагере, ребята стали решать, кто же повезет золото в Асгард.
– Никит, по-моему, это беспонтово, они обманут нас, – сказал Смит.
– Но попробовать-то нужно, чтоб потом не жалеть. Только… кто повезет его? Местные даже близко к мосту не подойдут, они его как огня боятся, а нас асгардцы сами близко не подпустят, – Никита задумался.
– Н-да-а, незадача. А вдруг получится? Давай я, а? – предложил Кузин.
– Не хочу рисковать, подъехать не успеешь, и они из тебя ежика сделают, – остановил его Никита.
– А давайте… я, – сказала Гулька, подсев к ним, поближе к костру.
Гулька – жена Никиты уже третий год, целительница, которая лечила и ребят, и их воинов из местных. Ее не то чтобы боялись, но опасались – она колдунья, вдруг возьмет и в лягушку превратит. Кстати, Кукконен с ее сестрой встречался, она его и спасла в тот последний день.
– Гулька, ну хоть ты не лезь, маленькая моя, – и действительно, рядом с великаном Никитой Гулльвейг78 выглядела крохотной Дюймовочкой.
– Ник, ты сам говоришь, вас они не подпустят, местные сами не подойдут, а я всего лишь хрупкая женщина, чего с меня взять. Оставлю золото и обратно вернусь.
Все задумались. Повисло тяжелое молчание. Но принимать решение Никите.
– Никит, – прервал его раздумье Смит, – по-моему, у нас реально нет другого выхода, подумай.
– А почему именно моя жена? – Никита явно нервничал.
– Любовь моя, потому что я сама предложила, – ответила она за всех и поставила точку поцелуем.
– Все равно, я против, – оторвавшись от нее, ответил Никита.
– Муж мой, ты же знаешь, что это единственный выход. Если до утра найдешь другой, то я не поеду, – спокойно сказала Гулька.
…Утром, поправляя ремни креплений упряжки, Никита угрюмо ворчал.
– Будь осторожна, я сбоку лошадь запасную поставил. Если что, вскочишь на нее и сразу сюда.
– А золото? – спросила Гулльвейг.
Никита нервно теребил ремни упряжки.
– А черт с ним, еще наберем, а мне нужна ты – живая и здоровая, а не золото, понятно?
– Ладно, ворчун, – рассмеялась Гулльвейг, – все будет хорошо. Им смысла нет убивать меня, не переживай так.
И повозка тронулась с места.
Друзья все в напряженном молчании провожали ее. Увидели, как телега подъехала к воротам, которые почти сразу открылись, и из них, настороженно озираясь, вышли человек двадцать стражи. Внимательно, осторожно проверили сундуки и, увидев, что все в порядке, впустили ее в город, сразу же закрыв за ней ворота. Минуты казались вечностью. Казалось, прошел целый день, но на самом деле – от силы полчаса. Наконец ворота вновь открылись, и из города выехала Гулльвейг – живая и здоровая. Подъехав к друзьям, она спрыгнула с повозки, к ней сразу подбежал Никитенко.
– Ну
Гулльвейг – в скандинавской мифологии – злая колдунья, посланная ванами к асам. Олицетворяет силу золота. Асы пытались убить ее несколько раз (копьями и огнем), но она живет и сейчас. Ее появление в Асгарде спровоцировало войну между асами и ванами – первую в мире войну.