Жизнь Булгакова. Дописать раньше, чем умереть. Виктор Петелин
неосведомлённости и невежества аппарата советской власти. Известно, что «канцелярии и управления кишат людьми недобросовестными и подкупными». Преступно не обратить на это внимание и не предложить свои честные услуги в административной службе. К этому призывают деятели «Новой России». Широкое привлечение старой интеллигенции в административный аппарат повысит культуру страны, введение независимого суда и гласности поможет вовлечь демократические силы страны, которые всё ещё не вовлечены в её трудовой ритм.
«Новые элементы оживающей России чувствуют себя по-иному, – писал Тан. – И прежде всего по-иному чувствует себя интеллигенция. Та интеллигенция, о которой три года говорили как о чём-то ненужном, обсуждали серьёзно вопрос, кормить ли её, или не кормить, и если кормить, то как её заставить работать, – непременно заставить, силком, – которую обзывали и злой, и худосочной, саботажной, буржуазной и ленивой, трясучей, как студень, и вместе непримиримой, как сатана. И вот оказалось, что интеллигенция тоже изменилась. Она прокипела в волшебном котле революции и вдруг помолодела, сбросила с костей два пуда ненужного сала и вместе с салом сбросила хилость и старость. И места под солнцем она уже не ищет, она его имеет, как своё неотъемлемое право, ибо она тоже есть часть революции, кость от её костей, плоть от её плоти» (Новая Россия. 1922. № 1. С. 37).
Русская интеллигенция, прошедшая вместе с революцией все её этапы, испытавшая все её тяготы и трудности, омоложенная и прокалённая огненными ветрами и смерчами революции, чувствуя огромное освежающее влияние трудовой России, готова отдать её народам все свои знания, весь опыт, весь ум и сердце, готовое слиться с широкими трудящимися массами, но никогда она, как и прежде, не будет «идолопоклонницей, духовной рабыней, крепостной и сантиментальной, она будет рабочим и творческим мозгом русского народа и русской революции!». Верой в то, что Россия возродится, встанет из пепла, заканчивает писатель В. Г. Тан-Богораз свою статью «Надо жить».
Но жить им в новой России осталось совсем немного: в высоких партийных кругах уже обсуждали вопрос, как выселить наиболее активных оппонентов советской власти, диктатуры пролетариата, диктатуры Кремля из Советской России. А в литературных кругах продолжала жить трезвая мысль о возможностях сотрудничества с советской властью. Количество журналов, газет, сборников, альманахов по сравнению с минувшим годом быстро увеличивалось. И, судя по всему, значительно расширилась сфера идеологических поисков, творческих устремлений прозаиков и поэтов, публицистов и драматургов, историков и философов…
И снова как яблоко раздора чаще всего возникал Александр Пушкин. Одни по-прежнему восхищались им, его творчеством, его бессмертным гением; другие видели в нём лишь помещика, эксплуатировавшего крепостного мужика.
«Новая Россия» вскоре была закрыта, вместо неё стал выходить журнал «Россия» под редакцией всё того же Исая Лежнёва.
В первом номере