Тьма за порогом. Денис Александрович Игумнов
на ремешках, прикрепив их себе на лоб.
Прежде чем приступить к обороне, люди навалили хлама перед воротами и дверями, соорудив баррикады, препятствующие продвижению комариков в случае прорыва. Очень помогло бревно, непонятно откуда там взявшееся: дружинники прислонили один конец к створкам ворот, а второй зафиксировали на радиаторе старой, ржавой громадины грузовика со спущенными шинами. Получилась неприступная замкнутая система оборона. Эх, как бы не тонкие стены склады, людям могло и повезти увидеть следующий хмурый рассвет.
Дзенга расставил четверых бойцов в наиболее опасных местах так, чтобы они, взобравшись на эстакаду, опоясывающую железными узорами арматуры второго уровня склада, могли контролировать окна. Одного оставил у ворот, а сам, заперев вход со стороны завала, подперев двери ящиками, пустыми газовыми баллонами, остался рядом, правильно выбрав позицию наблюдающего за всеми своими людьми сразу командира.
Атаки не пришлось ждать долго. Стены склада дрогнули, во многих местах одновременно застучали барабанами стены, снаружи на них бросались толпы выблядков, рождённых от тёмной матери Армагеддона. Крыша ангара гудела от шагов; по железным листам кровли бегали, их скребли когтями, отдирали, рвали. Должно быть, на крышу склада высадился десант крылатых бестий. Те дружинники, которые стояли на эстакаде первыми, вступили в противоборство со злом. В горизонтально вытянутые прямоугольники окошек отдушин впихнулись кисти несуразных гладких голов цвета переспевшего винограда – сорта Кардинал, с трепещущими в предчувствии свежей горячей кровушки хоботами. По ним, по этим красноглазым хоботастым шарам бойцы дали залп. Текла ли в комариках кровь в общепринятом смысле слова – неизвестно, но каждое точное попадание в комариную башку выбивало из неё тягучую смолистую субстанцию коричневого цвета. Как только коричневое вязкое нечто плюхалось на окружающие предметы – оно начинало жить собственной жизнью, расползаясь скулящими слизнями по тёмным углам. На месте наказанных за наглость комариков, убирающихся восвояси, возникали новые. Бойцы едва успевали менять обоймы.
На ворота тоже напирали, создавая такое усилие, что, если бы не дополнительная подпорка из бревна, ворота, прогнувшиеся в центре, давно бы с петель сорвали, а так они скрипели, трещали, прогибались, но пока держались.
В разошедшиеся трещины швов просовывались бледные пупырчатые руки. Стрелок Костя, стоявший на страже, ловко отсекал конечности комариков по суставам, не давая им расширить проломы до полноценных проходов. Со стороны цеха, из-за закрытых дверей до Дзенга доносилась какая-то невнятная возня, не предвещающая ничего хорошего, но ситуацию на данном участке фронта можно было назвать спокойной – затишьем перед бурей.
Силы тьмы раскачивали склад, как лодку. Непонятно смогла бы нечисть закончить начатое так, как ей бы хотелось, но к ним подоспела подмога. Полночь приблизилась к дружине на расстояние