Солдат великой войны. Марк Хелприн
приблизился к этим туфлям, как к священной реликвии. Они валялись перед последней дверью в конце коридора, около окна, напротив той двери, за которой в лунном свете почивала уродина. Его зачаровала и небрежность, с которой их сбросили, и сами туфли, чуть поблескивающие в лунном свете. Он даже задался вопросом, сможет ли он любить Патрицию так же сильно, как ее волнующие случайные следы.
В дальнем конце коридора показался солдат. Поставленный перед выбором: любовь или смерть, юный Алессандро повернул ручку и нырнул в комнату, бесшумно закрыв за собой дверь.
Патриция лежала под серебристым атласным одеялом, залитая лунным светом. Она выглядела иначе, без косичек, с золотыми волосами, разметавшимися по подушке. Открыла глаза, когда он вошел, и не отрывала от него взгляда, пока он приближался к кровати. Сама не двигалась, но на лице не читалось испуга.
Он приложил палец к губам. Ее рука появилась из-под одеяла, и она повторила его жест. Это была игра, но и нечто большее, чем игра.
– Ты говоришь на итальянском? – прошептал он.
– Да, – ответила она, тоже шепотом. – Мы ездим в Италию каждую весну.
– Ты меня помнишь?
– По Италии?
– Нет, по сегодняшнему вечеру.
– Нет, – солгала она.
– О! – Он сразу расстроился. – Я видел тебя в обеденном зале.
– Как тебя зовут? – спросила она.
– Алессандро Гарибальди, – ответил он.
– Ты родственник Гарибальди? – Большинство людей, которых она знала, были родственниками тех, о ком она где-то слышала.
– Я его самый младший сын.
– Но он же давно умер!
– Да. Не забивай себе этим голову. Он был отцом моего брата, а дядя его жены был братом бабушки моего кузена. Что за странная женщина спит в комнате напротив?
– Ты заглядывал во все комнаты? – спросила девочка в удивлении и, к радости Алессандро, с ревностью.
– Случайно открыл дверь.
– Это Лорна. Моя кузина. Она прячется, потому что такая страшная. Это так печально, но она милая, и я ее люблю. Она мне читает.
– Посмотри, что делают облака, когда закрывают луну. От этого у меня кружится голова.
– Ты замерз? – спросила она, и любой, кроме мальчика, который отчаянно хотел сделать то, что она ему предлагала, трактовал бы этот вопрос однозначно.
– Нет, – ответил он, дрожа не от холода, а от возможности отказа и ужаса согласия.
– Ты можешь залезть сюда, – предложила она, хотя эти слова дались ей нелегко. – Если хочешь… – Она приподняла одеяло, и он запрыгнул в постель.
В кровати было тепло. Больше, чем тепло. Пуховая перина, ее фланелевая ночная рубашка, толстое одеяло, его шерстяная одежда, носки из альпаки, он попал прямо-таки в духовку.
Алессандро не знал, что и делать. Когда она положила голову ему на грудь, в его сердце разразилась буря эмоций. Он поцеловал ее волосы. Как сладко они пахли и на ощупь были такими мягкими!
Но моменты