Кладовая солнца. Михаил Пришвин
было, будто он уже и в Азию приехал.
– Баба, баба! – повторил он со злостью.
– От бабы бежал и к бабе тянет его, – сказал Рюрик.
– Ну не буду, ребятушки, не буду, – спохватился Ахилл и, отпустив челюсть, затрещал зубами, будто фунтами орехи посыпались.
– Ишь сыпет, ишь сыпет! – засмеялись товарищи.
А Курымушке скоро опять подушка привиделась, и он стал с этим бороться, но только напрасно, – чем больше он ее отвергал, тем ярче она вновь показывалась: небольшая подушка, такая же чудесная, как на подушке чудесной снилась когда-то страна голубых бобров. Но вот между утками и гусями пошли совсем какие-то иные разговоры.
– Ты знаешь, о чем они сейчас говорят? – спросил Рюрик.
– Не знаю, а что-то случилось, и по всему берегу одно и то же.
– Это значит – скоро рассвет.
– А как будто еще темнее стало: звезд не видно.
– Всегда перед самым рассветом темнеет и звезды скрываются: меркнет. Я много с отцом ночевал на утиных охотах: всегда меркнет.
Правда, скоро стало белеть. Теперь не страшно и костер развести. Вот вспыхнуло на берегу маленькое пламя, на востоке начался огромный пожар, и потом, когда солнце взошло, как добродушно оно встретило это маленькое человеческое пламя, и как вкусен был чай с колбасой, и какая радостная сила от солнца вливалась в жилы: этой силой опять все живое поднималось и летело на юг, в теплый край.
– Гуси, гуси летят!
– А там смотри, что там?
– Тоже гуси.
– А там?
– И там гуси.
– Ложись на землю, готовь ружье, кряквы летят.
– Стреляй!
Одна шлепнулась, другая подумала, споткнулась и тоже упала.
– А ты, дурак, хотел к бабам идти!
– Дурак я, дурак!
На охоте всегда так: нужно одну только удачу вначале, и потом пойдет на весь день, будто каждая новая минута готовит новый подарок. Так прошел этот прекрасный день, и ночь прошла у костра в тепле, на сухом тростнике. И еще одна утиная ночь. В полдень третьего дня путешественники услыхали далеко на берегу колокольчики.
– Не становой ли нас догоняет? – спросил Курымушка.
– Очень просто, – ответил Рюрик. – Вот сейчас я это узнаю, он нам кум. Кроме шуток, с отцом ребят крестил, приятель отцу: кум.
Было там на берегу высокое дерево. Рюрик вышел на берег, взобрался на самый верх.
– Ну что, видно?
– Видно, едет шарабан.
– Становой?
– Не знаю, не разберу.
– Скорее же разбирай. Ну?
– Разобрал: становой!
И так он это спокойно сказал, будто в самом деле он своего кума встречает.
– Скорей же слезай!
– Подожди: за ним в телеге два полицейских.
– Слезай же, слезай! Это за нами!
Но Рюрик слезал не так, как хотелось Курымушке, и Ахилл равнодушно смотрел.
Курымушка вспыхнул от злости, но вдруг ему пришла одна мысль.
– Он нас не поймает, – сказал Курымушка, весь просияв, – слушайтесь