Похищенный. Катриона. Роберт Льюис Стивенсон
рукам, – сказал дворянин, и они обменялись рукопожатиями. Затем шкипер удалился (мне показалось, довольно поспешно), и я остался наедине с незнакомцем.
В те времена, когда свежи еще были в памяти события сорок пятого года, многие дворяне-изгнанники, невзирая на грозившую им смертную казнь, приезжали тайком на родину, чтобы повидаться с друзьями и родственниками, а иногда и затем, чтобы собрать себе некоторое вспоможение. Что касается вождей кланов, лишенных своих владений, то приходилось нередко слышать, что их арендаторы, случалось, отказывали себе во всем, лишь бы отослать им денег, а их сородичи, дабы собрать эту сумму, совершали дерзкие переходы под самым носом у королевских войск и, перевозя ее, проплывали сквозь строй великого сторожевого флота нашей державы. Конечно, все это я знал из рассказов, но вот предо мною был человек, которого ожидала смертная казнь не только за контрабанду и участие в мятеже, но за еще более тяжкий проступок, ибо служил он французскому королю Людовику! Сверх того (хотя казалось бы, куда уж больше) на нем был пояс с золотыми гинеями. Каково бы ни было мое мнение об этом человеке, я не мог не взирать на него с нескрываемым любопытством.
– Так, стало быть, вы якобит? – сказал я, подавая ему ужин.
– Да, – отвечал он, принимаясь за трапезу. – А ты, судя по твоему печально вытянутому лицу, не иначе как виг?
– Да так, ни то ни се, – сказал я, не желая досадить ему своим ответом, хотя на самом деле я был вигом, насколько, конечно, мистеру Кэмпбеллу удалось из меня такового сделать.
– Иными словами, ничто, – улыбнулся он. – Однако послушайте, мистер Ни-то-ни-се, эту бутылку уже осушили. Будет весьма прискорбно, если с меня возьмут шестьдесят гиней и еще вдобавок изморят жаждой.
– Погодите минуту, я схожу за ключом, – сказал я и вышел на палубу.
Туман еще больше сгустился, волны почти утихли. Поскольку определить наше точное местонахождение не было никакой возможности, а ветер, каким бы слабым он ни был, не мог удерживать на верном курсе, мы были вынуждены лечь в дрейф[23]. Несколько матросов по-прежнему прислушивались к бурунам, но шкипера и помощников среди них не было. Они стояли на шкафуте[24] и с жаром совещались о чем-то. Не знаю отчего, но мне показалось, что замышляют они недоброе. И точно, подойдя ближе, я услыхал слова, которые подтвердили мои подозрения.
Говорил мистер Райч, который после некоторого раздумья, казалось, напал на нужную мысль:
– А нельзя ли нам как-нибудь выманить его из каюты?
– Нет уж, пускай остается там, – возразил шкипер. – В каюте довольно тесно, там шпагою не размашешься.
– Да, но и взять его будет не просто.
– Отчего же. Попытаемся отвлечь его разговором, зайдем с боков. А не выйдет, так чего проще: ворвемся в двери. Он и опомниться не успеет.
При этих словах меня охватил страх, но его заглушила ненависть к моим похитителям, жадным, вероломным убийцам. Я хотел было убежать, но жажда мести придала мне решимости.
– Господин