Адмирал Хорнблауэр. Последняя встреча. Сесил Скотт Форестер
сэр! – воскликнул Первис. – Вон тот – накинулся на сухарь, словно волк на кость. Черт побери, уже сжевал! Верно говорят, сэр, что Бони не кормит своих людей.
Французская армия обходится тем, что реквизирует в занятых деревнях. Шестидесятысячное войско Макдональда уже две недели стоит под Ригой, в малонаселенном краю. Вероятно, оно уже на голодном пайке. Каждый лишний день осады приносит огромные потери в живой силе, и, хотя Бонапарта потери не останавливают, может прийти день, когда у него не останется солдат – даже пруссаков, даже итальянцев. Тем обиднее, что не уничтожена вся дивизия. Хорнблауэр винил в провале себя: нельзя было поручать ничего ответственного истеричной старухе Коулу. Надо было самому перебраться на «Ворон». С другой стороны, правый берег, который он поручил Викери, не менее важен, и «Несравненной» следовало находиться посередине, чтобы координировать действия флангов. Допустим, он поменял бы Коула и Викери местами. Викери, конечно, не захлопнул бы мышеловку слишком рано, но вот сумел бы Коул удержать ее закрытой? Если бы правый берег Двины стерег Коул, там сейчас могли бы находиться пять тысяч пруссаков. Хорнблауэр горько жалел, что не знал точно, когда Макдональд отправит баржи. С таким же успехом он мог жалеть, что не в силах достать луну с неба.
– Мистер Коул, – сказал Хорнблауэр. – Сигнальте «Несравненной»: «Коммодор – капитану. Следую в Ригу с пленными». Затем шлюпки можно отправить к их кораблям, а вас я попрошу любезно поднять якорь.
Хорнблауэр вновь стоял на галерее, опоясывающей купол даугавгривской церкви.
– Вот то, о чем я вам говорил, сэр, – произнес Клаузевиц, указывая вперед.
За русскими укреплениями тянулась длинная бурая линия – траншея, вырытая французами за ночь. Макдональд – деятельный полководец: он приказал копать ее тогда же, когда отправил пруссаков на правый берег Двины. Тот план провалился, зато здесь достигнут значительный успех. Под покровом ненастной ночи французы значительно приблизились к русским позициям.
– Это первая параллель, сэр, в ее средней части возводится батарея. А вон там… видите, сэр?.. начали копать сапу.
Хорнблауэр вгляделся через подзорную трубу. На ближнем краю первой параллели он различил нечто, похожее на стену из связанных в пуки жердин. Русские пушки внизу били как раз в это место: там то и дело взлетала выбитая ядрами земля. Стена завершалась какой-то странной конструкцией вроде щита на колесах. На глазах у Хорнблауэра щит резко сдвинулся, так что между ним и стеной образовался узкий зазор, в котором на миг мелькнули фигуры в синих мундирах. Миг – и зазор закрыли новым пуком. Над ним замелькали лопаты: очевидно, пук внутри полый, вроде корзины, и теперь укрытые за ним люди засыпают его землей. Хорнблауэр понял, что видит классический метод подступа к позициям неприятеля с помощью туров и фашин. Большая цилиндрическая корзина – тур. Дальше, под прикрытием уже наполненных туров, французы одевают бруствер фашинами – шестифутовыми связками хвороста, – а еще дальше засыпают все вместе землей изо рва. Пока Хорнблауэр смотрел,