Голоса на обочине. Александр Станиславович Малиновский
никогда не пробовала такой. Сто семьдесят два рубчика стоила эта моя взятка. Пакет пластиковый большущий дома еле подобрала. Сама иду в поликлинику, а всё думаю: «Боже мой, как же это я буду, старушенция такая, взятку давать? Ведь это ж… он же на государственной работе…» А за спиной, над ухом всё вдогонку усмешка моего зятя: «Ну что вы, Серафима Илиодоровна, уже какой год как перестройка! А вы всё по каким-то махровым принципам живёте! Давно пора перестроиться! А то не выживете так…»
Иду. Под мышкой, как крыло аэроплана, пакет такой большой с конфетами. Ветер на улице. Сумка парусит, я спотыкаюсь. И трушу… «А вдруг оскорбится? Мужик ведь! А я, какая-никакая, всё ж таки дама! Он же, наверное, в нашей нормальной школе учился. Доктор медицины, в любом случае не меньше меня, училки-пенсионерки, получает? Выставит за дверь ещё! Позору!.. В общем, иду, интеллигентка тощая, комплексую вовсю… Но, как велел зять, держу курс на перестройку: а то и впрямь… не выживешь теперь…
Не помню в подробностях, как я вошла в кабинет. А он, доктор, высокий такой, представительный. А у меня своё: «Неужели такие сейчас берут? Думала, какой-нибудь прыщавый будет, с наглым лицом…» Опыта у меня в этом деле никакого… Не обучены мы…
Как давать-то, думаю, с какими словами? Он чужое вдруг брать не будет, я ведь за работу, которую ему оплачивают, буду совать этот чернослив, будь он неладен!..
– Что же вы, проходите ближе к столу! – говорит и смотрит доктор не на меня, а куда-то мимо… Сам весь лицом смуглый, породистый такой. Лет сорока.
«Ну прям не доктор, – думаю, – а чернослив в шоколаде».
Шагнула я к столу… Не знаю, как у меня вырвалось:
– Доктор, тут вот вам…
И не успела я сама до конца вытащить из пакета коробку, как он ловко хвать её! И не сумела я ничего: ни договорить, ни сесть ещё, он – шасть! И за ширмочку, за занавеску – двумя быстрыми шажками, как в цирке. Оттренированно!.. Как между прочим. Легко так. А я вспотела вся… Меня больше всего поразило, как он шустро всё. Ну, думаю, такие как мы, верно, обречены на вымирание. Динозавры. Эта перестройка для таких вот, как этот…
Очередь молчала, внимательно слушая.
– И что, помог он вам? – с явным сомнением спросила дама у подоконника.
– Ну, где ж помог-то? Ещё раза три ходила с такими же коробками и поболее… И к нему, и к другим… Толку-то?!
…Окошечко на выдаче открылось, белокурая женщина лениво что-то сказала. Очередь колыхнулась и вновь замерла, зашелестели слова присутствующих. Но уже без внимания к рассказчице, которая повернулась к окошку.
Я вышел на улицу.
Митька-интеллигент
Говоришь, интеллигенция спасёт нас? Спорить не буду, может, и так…
…А я вот на прошлой неделе в своё село наведывался. Брательник рассказывал про Митьку-интеллигента. Есть в нашем конце такой. С детства чудачит. Лет под тридцать ему. Когда в себе, на народ, ну там в магазин, аптеку… ещё куда, обязательно выходит в шляпе и с авторучкой на груди в кармашке слева, будь он в пиджаке ли, в рубашке ли… Солидно