Сын гадюки. Денис Анисимов
печальных рассказов, сопровождавшихся плачем, всхлипами, стенаниями и истериками. Маленькая девочка винила себя в том, что ее мама сошла с ума сразу после ее рождения. Храбрый воин сгорал от стыда, разграбляя мирные деревушки племен, неспособных дать отпор. Наткнулся на гигантское поле камней, причитавших о том, что они лишены выбора и живут не своими жизнями. В общем, Мир живых полон личных трагедий – такова данность.
Наконец мне удалось найти свой камень. Им оказался огромный валун, высотой достающий до колена, постоянно ноющий об утерянном прошлом. От духов-покровителей я узнал, что на той планете есть великодушный вулкан. Если ты сможешь сбросить в его жерло свой камень, вулкан исполнит одно твое желание.
Я катил валун очень долго. За это время он сильно утомил меня жалобами.
– Теперь я не знаю, кто я… – причитал камень.
Восхождение к вершине вулкана с моим камнем стоило больших усилий. Сложно сказать, что создавало больше проблем: вес валуна или его бесконечное нытье. Поначалу оно казалось таким знакомым и понятным, но уже к середине пути я был полностью выжат, мне хотелось есть, пить, спать. Казалось, что я уже давно пропустил обед и вот-вот прохлопаю ужин. Как выяснилось гораздо позже, это путешествие заняло у меня три дня по меркам Мира живых. Но на Планете плачущих камней дни и ночи не сменяются. Там всегда закат, в какой бы ее части ты не оказался.
Несложно представить, что нытье валуна за это время осточертело мне, как племени кано вкус свеклы. В то же время стало очевидно, что этот камень в своей душе я таскаю все время, пусть и пытаюсь не обращать на него внимания, пусть мне и кажется, что я об этом почти не думаю. Но он со мной уже десять лет, и я ни дня больше не хочу с ним жить.
– А вдруг в моем прошлом осталось что-то важное, о чем я даже не подозреваю? – не успокаивался мой округлый собеседник.
К тому времени я был уже на вершине конуса и поставил валун аккурат на краю кратера.
– Знаешь что, друг… – сказал я своему камню.
– Что? – унылым голосом переспросил тот.
– Пошел ты! – не мешкая, я толкнул его в жерло.
Камень летел вниз, становясь все ближе к магме, а у меня в сердце что-то защемило. Как только он начал тонуть и плавиться, казалось, какая-то часть меня откололась и выгорает вместе с этим камнем. Такой родной и привычный, что я перестал его замечать, но очень остро почувствовал его отсутствие. Затем камень утонул, а я испытал катарсис.
Мое прошлое по-прежнему окутано пеленой тайны, за которую Крут и Онита запрещают заглядывать. И по всем правилам Планеты плачущих камней вулкан должен был мне желание. Я мог потребовать вернуть мою память, но вместо этого заказал перо с бесконечными чернилами. Мне больше не нужен ответ, потому что теперь я свободен от вопроса.
Вернувшись в мир живых, я нашел в своей хижине перо, которым написал эту главу, и напишу еще много. Мне больше не нужно беспокоиться о том, сколько кальмаров придется выдоить ради одной страницы