Пристанище пилигримов. Эдуард Ханифович Саяпов
ещё она просыпается среди ночи, чтобы сделать заявление…
– Эдуард, – обратилась она ко мне с некоторым официозом, что не предвещало ничего хорошего, – нам нужно серьёзно поговорить!
В черепной коробке забегали ссыкливые мыслишки: «Она всё знает… Мельникова стуканула, сучка… Только она видела меня с Танькой», – но тем не менее я улыбнулся своей фирменной улыбкой, выражающей полную безмятежность, хотя в это же самое время предательски пульсировал нервный тик на моей правой щеке.
– Золотце, а до утра нельзя подождать? – ласково спросил я.
В то время я был чрезвычайно близок к провалу – прямо как Штирлиц. Ленка приходила с работы всё раньше и раньше, а мы с Танькой всё никак не могли насытиться друг другом и уходили из квартиры уже на грани фола – тютелька в тютельку. Я чувствовал, как земля под ногами начинает медленно раскаляться.
«Путь же беззаконных – как тьма; они не знают, обо что споткнуться». Книга притчей Соломоновых. Притч. 4:19.
Несмотря на конспирацию, мы всё таки спалились. Нет, не с первого раза и даже не со второго – Мансурова постепенно подбиралась к нам: по одной ступеньке, по одной циферке на каждом этаже – «1», «2», «3», «4». Она давала нам время одуматься, но мы плавно скользили по лестничным пролётам прямо в её объятия.
Где-то в начале марта, второго или третьего, мы в спешке покидали квартиру: Мансурова была уже на подходе. Я нервно поглядывал на часы, но Шалимова как будто специально тянула время: она долго сидела в ванной, а потом бесконечно натягивала многослойные колготки, – мне даже показалось, что она намеренно ищет встречи с моей женой.
– Лифт не работает, – тихонько произнёс я, нервно щёлкая кнопкой.
– Покурим? – спросила Таня.
– Пешком пойдём, а покурим, когда будем в безопасности.
– О-о-о-о-й, как страшно.
Мы начали спускаться по темной лестнице, вдоль вонючего мусоропровода, кишащего крысами. В том году было очень много крыс – они проходу не давали жильцам нашего дома и нагло сидели на ступеньках серыми горбатыми кучами. Татьяна равнодушно переступала через них, и это было довольно странно, ведь женщины панически бояться грызунов. Она никого не боялась – ни бога, ни чёрта. Я не видел страха в её глазах, даже когда пытался её задушить…
Итак, мы спускаемся вниз. В подъезде – жутковатые сумерки. Кое-где светят тусклые лампочки. Внизу слышится железный грохот входной двери, и вдруг меня как будто обняло – я резко остановился, прислушался и начал пятиться задом…
Нельзя сказать, что по стуку каблуков я узнал свою жену, – я просто почувствовал, что двигаюсь навстречу большому шухеру. Так мне стало неуютно, что даже тёпленькое побежало по ноге. В такой ситуации время летит очень быстро, и вот её каблучки уже поют знакомую песню совсем рядом. Между пролётами мелькнула норковая шуба – я трусливо проваливаюсь за перегородку между лестницей и мусоропроводом. Затаив дыхание, жду… Мимо проходит Мансурова. Я могу из темноты протянуть