Магнолии были свежи. Софья Игнатьева
сэр, ведь это просто… просто кайф, сэр». На том их содержательный разговор и завершился. Джейн не то чтобы была от него в восторге, но против его общества не имела ничего против, и одно это отца уже пугало. А еще и этот отъезд, да еще и с ночевкой… Нет, он не мог этого допустить. Гилберт оправил на себе пальто и принялся вспоминать, давал ли он машину Линде.
– Сэр, – Бассет едва остановил хозяина у двери. – Мисс оставила вам письмо.
Небольшой клочок бумаги ловко был выужен из бесконечных карманов сюртука Бассета и вручен Эйдину. Мелкий почерк Джейн почти сливался со строчками его бумаги, которую он держал у себя в кабинете.
«Папчик, я знаю, что тебе не нравится Билл, но уезжаю сегодня к Уилсонам. У них будет отличная музыка и что-то вроде передвижного фонтана, круто, правда? Не беспокойся, кроме меня там будет кое-кто из девочек, может и его (слово «предки» было зачеркнуто, но Эйдин смог рассмотреть его сквозь смазанные чернила) родители тоже будут. Мама все знает, и потом это все равно лучше, если я бы поехала поездом или дергала бедного Бассета, правда? Целую тебя тысячу раз, твоя Джейни.»
Бассет ожидал, что его хозяин спокойно сядет в кресло и попросит его смешать что-нибудь успокоительное после долгого дня, но мистер Гилберт, как и был в пальто, так и рванул к телефону и попросил его соединить с домом леди Винтер. Эйдин так нетерпеливо постукивал рукой по лакированному корпусу и постоянно дергал правой ногой, что дворецкий отправился за успокоительным без предупреждения. Хозяин пил редко, только в особенных случаях радости или тревоги, и на этот раз ему точно понадобилась бы хорошая порция портера или хереса.
Эйдин лихорадочно ждал, когда телефонистка соединяла его с особняком на Кейбери-стрит. Он был недоволен, он был почти в бешенстве и жалел, что отказался от затеи провести телефонную линию еще и во двор – там на свежем воздухе он смог бы перестать так сильно нервничать, но сейчас даже привычный запах духов Пату действовал ему на нервы. Это была ужасная безответственность – позволить Джейн уехать на целую ночь к непонятным людям, которых они даже почти не знали. Линда была благоразумной женщиной, но временами на нее нападала великосветская легкомысленность и она откалывала такие номера, что он хватался за голову. Долгие гудки так монотонно звучали, что он уже начал потряхивать телефонный аппарат. Наконец на другом конце провода послышалось какое-то шипение, и сквозь помехи раздался голос миссис Винтер.
– Эйдин! Как я давно тебя не слышала, что случилось?
– Миссис Винтер, могу я услышать свою жену?
– О, ты позвонил так не вовремя, – миссис Винтер наверняка потянулась за очередным стаканом бренди, и на мгновение в трубке повисла тишина. – Это что так важно?
– Да, очень.
– Ну хорошо, сейчас я ее позову. Линда!
Эйдин отскочил от трубки – у миссис Винтер всегда был слишком громкий голос. Потом снова раздались какие-то помехи, и Эйдин понял, что это были звуки не то саксофона, не то скрипки – кому-то явно