Становление советской политической системы. 1917–1941 годы. Эрнст Щагин
ареста главнокомандующего, ареста Совета, другие склонялись к выжидательной тактике. Были среди нас два офицера, стоявшие и на советской платформе. Ухватились, как за якорь спасения, за Совет офицерских депутатов – решили подчиниться ему в виду измены командующего округом».
Очевидно, со слов командира своего полка С. Эфрон утверждал, что «Кремль был сдан (большевикам – Э. Щ.) командующим округом Рябцевым в самом начале и что это дало возможность красногвардейцам воспользоваться кремлёвским арсеналом: оружие мгновенно рассосалось по всей Москве. Если в первой части этого утверждения могла быть значительная доля правды, поскольку ВРК действительно сумел опередить Рябцева в захвате Кремля, направив туда своего комиссара, то заключительная его часть была построена на домыслах. Дело в том, что овладев вначале Кремлем, большевики воспользоваться его арсеналом не успели. Юнкера, окружившие Кремль, по словам того же Г. А. Усиевича, «арестовали наши автомобили и тех солдат, которые приехали за оружием; это было первое враждебное действие».
Мысль же о замене Рябцева Брусиловым противники большевиков попытались реализовать. «Наш взвод, – признавал С. Эфрон, – идет к генералу Брусилову с письмом, приглашающим его принять командование всеми нашими силами». Но попытка эта успеха не имела: генерал отказался «по болезни». В данной ситуации защитникам прежнего порядка ничего не оставалось, как согласиться на сохранении за Рябцевым функций командующего войсками округа, хотя, как видно из воспоминаний С. Эфрона, ставленник Керенского с самого начала вооружённой схватки не верил в возможность разгромить большевиков. Последнее обстоятельство, по всей вероятности, объясняет решение Рябцева, как только выяснилось, что авантюра Керенского и Краснова под Петроградом окончательно провалилась и что ждать помощи с фронтов и близлежащих городов бессмысленно, вывести свой отряд из Москвы хотя бы с боем.
Новый свет на события московской «кровавой недели» проливает письмо в редакцию эмигрантской газеты «Руль» бывшего министра продовольствия последнего состава Временного правительства профессора-экономиста С. Н. Прокоповича. Этот представитель российского политического масонства, стремившийся без особой необходимости излишне не распространяться о своей политической деятельности, должен был нарушить традицию «вольных каменщиков», чтобы ответить на заметку некого П. В-ева в другой берлинской газете «Новое время», разъяснив неточности относительно своего поведения в день большевистского восстания в Петрограде. «Большевики, – цитировал он заметку г-на В-ева, – арестовали министров Временного правительства и их товарищей, но г-на Прокоповича освободили немедленно и он так поспешно уходил из под ареста, как Керенский от ареста, то есть, не попрощавшись даже с министрами, его товарищами по власти и по утрате ее».
Разъясняя