Вороны. Дарья Квант
что Соня из тех, кто напрочь лишен чувства такта, и только один Дима знал, что это «чудило» ласковее всех прочих слов и розовых соплей. Тут Соня пригляделась получше, и ее выразительные осветленные брови взлетели вверх. – Господи, что случилось?
– Я упала с самосвала, – Диме хватило сил, чтобы шутливо процитировать заезженную в свое время фразу.
Сделавшись хмурой, Соня указала рукой в квартиру, мол, проходи.
– Когда ты звонил мне, ты сказал, что у тебя ма-а-аленькая проблемка, которая требует вмешательства моей руки и нитки с иголкой. Ты немного приуменьшил.
Они вместе прошли в просторную кухню, и Соня без вопросов сразу достала две бутылки пива из холодильника. На кухне у Сони Дима всегда чувствовал себя комфортно, а в его жизни в последнее время комфорт был редкой роскошью. Он ощущал, что находится в безопасности: то ли потому, что кухню спроектировали практически без острых углов и сделали ее светлой – под цвет нежно-розовой лилии; то ли потому, что большая часть его детства проходила именно здесь, когда вместе с подругой они решали задачки по математике, пытались найти суффиксы в предложениях, делали потуги целиком выучить «Бородино» и когда вместе просто пили чай и пялились в подвесной телевизор, что до сих пор находился над холодильником.
– Так что случилось? Рассказывай.
– Врезался. В дерево, – отрывисто доложил он.
– Не хочу быть занудой, но я уже говорила, что мотоцикл до хорошего тебя не доведёт.
В целом, Соня всегда была заботливой, но не имела дурной привычки нависать над человеком, как курица-наседка, и никому не указывала, как жить. У неё просто доброе сердце, но четкое понимание того, что каждый должен набить себе шишки – в прямом и переносном смысле, – чтобы потом быть умнее.
– В каких местах ты поранился?
Дима еле осознал вопрос, который ему задали, однако поспешил оклематься от туманного наваждения.
– Коленка, левая рука, губы и лоб соответственно.
– Нда, лоб у тебя действительно плохой, – хирургическим взглядом Соня «пропальпировала» его. – Помимо этого тебя ничего не беспокоит? Ты какой-то не та…
– Я в порядке, – на автомате перебил ее Дима. – Нужно только обработать раны.
– И зашить лоб, – добавила Соня, и в ее голосе Дима отметил ноту позитива. Что сказать, Соня любила свою профессию.
Первым делом она принялась за самые серьезные повреждения.
– Почему пошел ко мне, а не в больницу? – ловкими пальцами Соня просунула нитку в ушко специальной иглы. Такие обычно показывали в фильме, и в детстве Дима их очень боялся. Теперь же, ощутив, как обработанный спиртом участок кожного покрова оказался проколотым, он только сжал кулаки, претерпевая легкую боль. Сама рана болела сильнее в сравнении с комариным уколом иголки.
– Не хочу в больницу. Там все более… официально.
Увлеченная процессом, Соня понятливо промычала.
– Вот